"Болеслав Прус. Эмансипированные женщины" - читать интересную книгу автора

затем кивнул головой и направился к двери. Уходя, он по-прежнему высоко
поднимал колени и держал палец за лацканом сюртука.
"Совершенный тюфяк!" - подумала пани Ляттер.
Лакей отворил дверь, и в кабинет вкатилась низенькая, толстая и румяная
дама в шелковом платье орехового цвета. Казалось, шелест ее пышного платья
наполнил всю комнату и догорающий дневной свет прянул от блеска ее цепочек,
колец, браслетов и множества украшений, сверкавших в прическе.
Поздоровавшись с посетительницей, пани Ляттер подвела ее к кожаному
дивану, и дама присела так, будто вовсе и не садилась, а только стала еще
меньше ростом и еще больше распустила хвост своего пышного платья. Когда
служитель зажег два газовых рожка, впечатление было такое, что дама с трудом
удерживает в пухлых ручках целое море шелка, которое может залить весь
кабинет.
- Я отвела дочек наверх, - заговорила дама, - и хочу попросить вас
разрешить им завтра еще раз проститься со мной.
- Вы завтра уезжаете?
- Да, вечером, - со вздохом сказала дама. - Десять миль по железной
дороге да три мили на лошадях. Единственной радостью в этом путешествии
будет для меня то, что мои девочки остаются на вашем попечении. Ах, какая
благовоспитанная особа панна Говард, ах, какой пансион!
Пани Ляттер в знак благодарности склонила голову.
- Такой лестницы я не видала ни в одном пансионе, - продолжала дама,
отдавая поклон с грацией, как нельзя более отвечавшей непомерной пышности ее
орехового платья. - И дом прекрасный, вот только у меня просьба к вам, -
прибавила она с милой улыбкой. - Мой брат подарил девочкам очень красивые
пологи к кроваткам, - они сделаны на его собственной фабрике. Нельзя ли
повесить их у кроваток? Я сама этим займусь...
- Я бы ничего не имела против, - сказала пани Ляттер, - но доктор не
разрешит. Он говорит, что пологи в дортуарах задерживают движение воздуха.
- У вас девочек лечит доктор Заранский? - прервала ее дама. - Я его
знаю, два года назад он четыре раза приезжал к нам из Варшавы, - десять миль
по железной дороге да три мили на лошадях, - когда у моего мужа было,
простите, плохо с мочевым пузырем. Я доктора Заранского прекрасно знаю -
каждый его визит обходился нам в сто двадцать рублей! Может, для моих детей
он сделал бы исключение?
- Сомневаюсь, - ответила пани Ляттер, - в прошлом году он не разрешил
повесить полог у кровати племянницы графа Киселя, которая спит в одной
спальне с вашими девочками.
- Ну, если так! - вздохнула дама, вытирая лицо кружевным платочком.
Наступила пауза; казалось, обе дамы хотят что-то сказать, но не могут
найти нужных слов. Дама в ореховом платье уставилась на пани Ляттер, а та
старалась изобразить на своем лице учтивую холодность. Глаза дамы говорили:
"Ну, скажи ты первая, тогда я буду смелей!" А каменное лицо пани Ляттер
отвечало: "Нет, ты бросайся в атаку, а уж я тогда с тобой разделаюсь!"
В этой борьбе между нетерпением и хладнокровием отступила дама в
шелках.
- У меня к вам еще одна просьба, - заговорила она. - Моим девочкам надо
развивать таланты...
- Я слушаю вас.
- Одна могла бы учиться, ну, скажем, играть на цитре. Мой муж очень