"Болеслав Прус. Анелька" - читать интересную книгу автора

принятием пищи и горькими размышлениями.
"Жизнь моя, - думала почтенная старая дева, - подобна вот этому стакану
кофе. В стакане - кофе и сливки, в моей жизни - страдание и труд, вот и все
ее содержание. Как стеклянный сосуд не дает разлиться жидкости, так и мое
самообладание сдерживает приступы отчаяния. Не успела кончить урок, а собака
уж тут как тут... Мерзкая тварь! Только блох разносит по всему дому... Но
делать нечего, надо влачить дальше тяжкую ношу обязанностей и печалей".
Тут ей пришло в голову, что в кофе есть еще сахар. А что, если и у нее
в жизни будет какая-нибудь услада? Но что же ее скрасит?.. Быть может,
теплое чувство?
В не слишком живом воображении панны Валентины это "теплое чувство"
обратилось в некий символ, с годами, правда, изменившийся. Давным-давно,
когда она впервые поехала гувернанткой в деревню, символ этот принял облик
молодого красивого помещика.
Когда она вернулась в город, место красивого помещика в ее сердце занял
некрасивый, но зато серьезный и мыслящий врач.
Но со временем символов стало столько, что они утратили индивидуальные
черты и осталась лишь абстрактная идея. Однако у этой абстракции были свои
обязательные качества: почтенный возраст, небольшая бородка, парадная
визитка и высокие воротнички, придающие человеку солидный вид. Это видение,
являвшееся в воображении панны Валентины, было неотделимо от толпы
пансионерок, ее воспитанниц, и груды учебников. Жизнь, лишенная тяжелого, но
возвышенного труда учительницы, будь она даже согрета "теплым чувством",
потеряла бы для панны Валентины всякую прелесть.
Анелька между тем все бегала вокруг стола в развевавшемся
бледно-розовом платьице, сзади у нее болталась коса, а по пятам носился
Карусь.
Она принялась складывать книжки, а собака прыгала вокруг и хватала ее
зубами то за рукав, то за быстро мелькавшие башмаки, - должно быть, Карусь
таким образом напоминал, что его следует приласкать.
Скрип выдвинутого ящика вернул панну Валентину от грез к
действительности. Она подняла глаза и воскликнула:
- Что ты делаешь, Анелька?
- Убираю книги. Можно пойти к маме? - спросила девочка, закрывая ящик.
- Пойдем! - сказала панна Валентина и поднялась с кресла.


Глава третья,

в которой речь идет о медицине,
о цели жизни и о многих других вещах

Пройдя через две комнаты - жемчужно-белую, очень светлую, как
больничная палата, и небесно-голубую, которая, вероятно, служила спальней
для молодоженов, а теперь не имела определенного назначения, - Анелька и ее
веселый спутник, Карусь, выбежали на застекленную террасу, со всех сторон
густо увитую диким виноградом.
Здесь на высоком стульчике сидел худенький мальчик, одетый
монахом-бернардинцем, с куклой в руках, а рядом, у столика, заставленного
бутылками и склянками, дама средних лет в белом платье внимательно читала