"Болеслав Прус. Сочельник" - читать интересную книгу автора

Женщины подхватили:

Фунда, фунда, фунда!
Тота ризибунда,
Эй, коляда, коляда!..

В исполнении последнего трехстишья приняли участие уже все наличные
мужские басы, пронзительные женские сопрано и какие-то неопределенные
дисканты, импровизируя хором душераздирающий концерт на еле различимый мотив
оберека. Тут уж Вигилия разошлась вовсю и, лишенная возможности повертеться
со мной по причине полного моего неумения, она так стремительно подхватила
какого-то калеку на костылях, что оба они чуть не попали под проезжавшие
сани.


* * *

Если, любезная читательница, ты хочешь познакомиться с одним из самых
пламенных поклонников женского пола, когда-либо существовавших на свете,
потрудись внимательней приглядываться ко всем нескладехам, разгуливающим в
пропыленных шубах. Когда заметишь, что у какого-либо из этих господ воротник
с корнем вырван из шубы, - радуйся и гордись, ибо господин этот - я!
Пока мы, подобно обыкновенным смертным, бродили с Вигилией по земле,
воротник мой оставался в целости; он был оторван тогда, когда эта уважаемая
дама, ухватив меня за шиворот самым бесцеремонным образом, как пустое ведро
за дужку, села на свой оловянный снаряд, напоминавший какой-то медицинский
инструмент, и взвилась в воздух.
Когда мы въехали прямо через трубу на чердак старого пятиэтажного
каменного дома, я не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Как здесь холодно и
пусто! Полуистлевшие веревки, на них несколько тряпок сомнительного цвета, в
углу ящик с черепками и бутылочными осколками, за дымоходом кошка, которая
зябко ежилась и как будто дышала себе на лапки, а в одной стене небольшая,
оклеенная бумагой дверь, за которой кто-то ходил, садился или, может быть,
даже ложился, не переставая кашлять.
Перегнувшись через полусгнившие перила, я посмотрел вниз и где-то
глубоко в непроглядной тьме заметил слабый огонек; невольно вспомнился мне
рассказ о бернардинском подвале, снизу доверху наполненном сорокаведерными
бочками, где камень, кинутый на рождество Христово, достигает дна лишь на
пасху. Огонек этот мигал весьма двусмысленно, а его подмигиваниям
сопутствовал такой шум, будто кто-то с большим трудом шагал сразу через три
ступеньки вверх, а потом с не меньшей легкостью скатывался на две ступеньки
вниз.
Тень, несшая этот огонь, прошла таким образом третий, четвертый и пятый
этажи, останавливаясь поминутно и громко зевая:
- А-а!
Когда тень поднялась на лестницу, которая вела с пятого этажа на наш
чердачок, огонек замигал еще сильнее, и тень неминуемо отправилась бы через
нижний этаж прямо к праотцам, если бы сильная рука Вигилии не схватила ее за
шиворот.
При помощи этого чудодейственного прикосновения зевавший человек твердо