"Э.Энни Прулкс. Грехи аккордеона" - читать интересную книгу автора

глазах с покрасневшими веками. Человек выкрикнул какое-то слово, повторил
еще раз, поезд набирал скорость, а он все бежал и кричал; бежал рядом с
поездом, переставляя паучьи ноги по бугристой земле, затем паровоз повернул,
вагоны ушли в сторону, и мальчик, оглянувшись, увидел, как человек еще
бежит, сильно отстав, потом падает на руки и замирает в дыму паровоза.
- Что он кричал? - спросил отец.
- Просил передать Сильвано - я сперва подумал, мне - другому Сильвано,
чтобы тот прислал денег. Сказал, что умрет, если не уедет.
Мастер скрипнул зубами и перекрестился. Промелькнула мысль, что
незнакомец мог действительно назвать его сына по имени и попросить денег. Но
сосед слева, крепкий молодой человек, который забрался в вагон перед самой
отправкой, страшноватый на вид парень с дыркой между передними зубами и
расплющенным носом, потянул мастера за рукав.
- Я знаю, кто это! Pazzo, pazzo! Этот сумасшедший является на платформу
каждый день, гоняется за поездами и орет, чтобы кто-нибудь уговорил его
брата выслать денег на билет до Нью-Йорка! Pazzo! Нет у него никакого брата!
Этого брата сто лет назад в Ла Мерике затоптала лошадь! А вы, вы тоже туда?
Мастер обрадовался прямому вопросу - его грела возможность
выговориться.
- В Нью-Йорк. Жена и дети, мы должны были ехать все вместе еще два
месяца назад, подумать только, всего два месяца, жена теперь как доска,
страшная болезнь напала, и вот мы с мальчиком вдвоем. Она не умерла, она
жива, только не шевелится. У нас план добраться до Ла Мерики и открыть
маленькую музыкальную лавку, я ремонтирую инструменты. Я сам аккордеонных
дел мастер, ну и немного музыкант, вы знаете, играю на свадьбах, именинах.
Сотни песен. Мастер знает, как научить инструмент звучать в полный голос. Но
моя судьба - делать аккордеоны. Я понимаю инструмент, я его чувствую. Еще
могу чинить другие - треснувшие скрипки, мандолины, порванные барабаны.
Он открыл футляр, чтобы стал виден блестящий лак инструмента,
полированные кнопки. Взял широкий аккорд, брызнул несколько нотных капель,
продемонстрировав молодому человеку точность звучания; играть он не
стал -неуместно, с полумертвой-то женой. Кажется, он начинает вести себя,
как настоящий вдовец. Мастер медленно опустил инструмент обратно в футляр из
козлиной кожи, крепко перевязал.
- Как красиво! Какой прекрасный инструмент! У меня двоюродные братья
тоже играют, но у них в жизни не будет ничего похожего. Эмилио в прошлом
году какой-то мужик избил от ревности - так взбесился, что помер от
инсульта. Может вам и повезет в Нью-Йорке! А может, и нет. В Нью-Йорк едут
итальянцы с севера, чванливые Liguri. Их там полно! Музыкантов, мастеров!
Знаете сколько музыкальных лавок на Малберри-стрит, там продают механические
пианино, все, книги, граммофоны, мандолины, ноты! А какая дикая в Нью-Йорке
зима, мясо примерзает к костям, а снег! Ветер такой, что невозможно
представить! А дома для сицилийцев - они там как сельди в бочке! Нью-Йорк?
Холод, шум и суета! Я прожил в Нью-Йорке целый год! Невыносимо! В Нью-Йорке
брат этого сумасшедшего попал под лошадь, а от чего взбесилась лошадь? Да от
этого жуткого холода! Лучше поехали со мной в Луизиану, в Новый Орлеан!
Погода теплая, как кожа младенца! Почва - чернее зрачков, неслыханное
плодородие! Сицилийцы везде, на любой работе! Креветок и устриц ловят с
лодок! Гигантские возможности! Ни одной музыкальной лавки! Город рыдает, как
они там нужны! А как люди любят музыку! Залив - прямо рог изобилия; креветки