"Э.Энни Прулкс. Грехи аккордеона" - читать интересную книгу автора

закатывали кипы хлопка на специальный двор, где их сжимали в пятисотфунтовые
кубы. Всюду, куда ни падал взгляд, кто-то тащил ящик, катил бочку, волок
дрова для прожорливых пароходов, каждый из которых на пути от Нового Орлеана
до Кеокука заглатывал по пятьсот вязанок. Бригады, катавшие бочки, пели:

Катим, катим, катим!
Все, что для жизни нужно,
Сон и жратва, навались-ка дружно!
Катим, ребята! Катим!

Сквозь адский грохот отчетливо доносился шум коммерции: клацанье копыт,
дырявое бормотанье колес по деревянным настилам, обиженный свист машин,
шипение пара, стук молотков, крики подрядчиков, музыкальный звон, переклички
рабочих, призывы торговцев "гамбо", раками и слипшимся жареным миндалем,
треск дощатых повозок, приглушенные понукания извозчиков, доставлявших на
корабли провизию - все это сливалось в монотонный дурманящий гул.
В стороне от суеты важно расхаживали штивщики - короли доков с
зарплатой по шесть долларов за день. Выбросив недокуренные сигары, они
бригадами по пятеро спускались со своими домкратами в корабельные
трюмы -дожидаться грузчиков, которые лебедками поднимали тюки хлопка и по
одному опускали вниз. Штивщики хватались за эти тюки, уплотняли,
выравнивали, впихивали каким-то образом в невозможно тесное пространство -
кривое, с неровными щелями и углами, - время от времени пуская в ход рычаги
из досок и свои раздвижные домкраты, - пока трюмы не набивались так, что
судно, казалось, вот-вот расколется; при этом груз нужно было еще как
следует сбалансировать, чтобы корабль вдруг не перевернулся.
Как-то ранним вечером по докам разнеслась весть: доска, не выдержав
напряжения, треснула, и острая щепка впилась в горло черному штивщику по
прозвищу Клад. Услыхав с ближайшего корабля крики, мастер подбежал к уже
собравшейся толпе. Замедлив шаг, он смотрел, как из трюма поднимают
расслабленное тело и уносят прочь - кровь капает на палубу, сходни, причал.
- Тащи бананы, сукинамагогна! - закричал подрядчик, прогоняя сицилийцев
обратно к фруктам.


Лира Аполлона

Воскресным вечером Сильвано болтался по исчерченным комарами улицам,
слушал лопотанье американцев и размышлял о том, как бы стащить леденец:
вокруг заманчиво кричали уличные зазывалы, предлагая горшки и кастрюли,
одежду, лимонад, "gelati, gelati", конфеты и кухонную утварь, но остановился
он только перед торговцем, продававшем уморительных игрушечных котов из
пятнистого олова, которые скрипели, если нажать им на бок; мастер же с
Каннамеле отправились сперва в устричный салун "Видже" - там было жарко,
дымно, и Каннамеле проглотил четыре дюжины устриц в лимонным соусе -потом в
трактир на соседней улице, битком набитый головорезами; там они выпили пива,
съели несвежие яйца с жареным сыром и маринованные поросячьи ножки, после
которых мастер с тоской вспомнил грубое деревенское rosso. Но вдвоем они
опустошили достаточное количество бутылок, и мастер решил побаловать себя
сигарой-торпедой по пятаку за две штуки, из коробки с толстым раджой на