"Михаил Прудников "Особое задание" (про войну) [H]" - читать интересную книгу автора

подробно осмотрел комнату, и Фатеев заставил Алексея с его слов перед
самым отъездом выучить наизусть описание этого номера.
Тогда это показалось Алексею ненужным педантизмом, и он сердито
буркнул: "Ну, Петр Федорович, это уж слишком..."
Но вот, оказывается, и описание номера пригодилось.
Штроп между тем продолжал:
- В какой гостинице останавливались? А вы не помните номер, в котором
жили? Назовите какие-нибудь его приметы...
Алексей уверенно ответил:
- Кровать у окна, раковина слева у входа, стол письменный под зеленым
сукном. - Он старательно морщил лоб, делая вид, что припоминает все с
трудом.
Щтроп откинулся на спинку стула. Возможно, этот человек говорил правду.
Похоже, он действительно шофер, а не генерал Попов, о котором несколько
дней назад донесла секретная служба.
...Допросы длились три недели. Алексея вызывали почти каждый день.
Иногда дважды - утром и вечером. Но чаще всего по вечерам. Допрашивал не
один Штроп, следователи менялись.
Однажды Алексею даже устроили экзамен. Его посадили в старенькую
полуторку, неизвестно как очутившуюся во дворе больницы, и заставили
проехать несколько раз по близлежащим улицам. Алексей уверенно взял с
места. Сидевший рядом с ним немец, по-видимому шофер, внимательно
наблюдал, как русский управляет грузовиком. Алексей даже взмок от
напряжения - очень мешала рана на ноге. Когда он остановил машину напротив
стоявшей па углу "комиссии" - молодого следователя, переводчика и двух
солдат, - ему показалось, что он заметил на их лицах разочарование.
Алексея заставляли по многу раз отвечать на одни и те же вопросы.
Старый, известный прием! Потом стоит сличить протоколы, и если
арестованный что-то спутает, то его таким образом легко уличить во лжи.
Сразу всплывают неувязки и просчеты. Тот, кто ведет допрос, вооружается
ими и загоняет противника в угол.
И тогда запирательство бесполезно. Лучше всего признаться.
Но Алексей твердо повторял намертво заученные детали версии. Спасибо
Фатееву, не давал ему передышки: "Ты должен забыть, кто ты. Вживайся в
новую роль. Посмотри, как ходят шоферы. У них своя, отличная от других,
походка. Чаще води машину..."
Это была тщательная репетиция, как перед выходом на сцену. Теперь
Алексей, кажется, хорошо играл свою роль. Но и в слишком тщательной игре
есть своя опасность. Об этом его тоже предупреждал Фатеев: "Знаешь, чем
отличаются поддельные подписи на документах от настоящих? Они слишком
скрупулезно воспроизводят оригинал. Между тем человек никогда дважды в
точности не повторяет свою подпись".
Алексей чувствовал, что не дал своему противнику ни одного козыря. Но
почему тогда его не оставят в покое?
После каждого допроса он лежал опустошенный, не в силах пошевелиться.
Но мозг работал до "изнурения.
Чекист пытался разгадать замысел своего врага.
В больнице Алексей заставлял себя думать о другом. Нервам нужна была
передышка.
...И вот он снова в кабинете главного следователя.