"Лев Прозоров. Конан в Гиперборее ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Конану.
Каждая рука была привязана к поддерживающему кильт поясу, ноги были
скручены в щиколотках и коленях, тело поверх рук было многократно стиснуто
веревками. Кроме того, какой-то чересчур грамотный эс,- к своему огорчению,
Конан не помнил, кто именно,- дополнил путы простеньким, но действенным
устройством, которое на юге звалось "рукой Сета". Оно представляло из себя
плотно захлестнутую на горле удавку, туго натянутым шнуром соединенную со
щиколотками. При малейшей попытке хотя бы сесть удавка впивалась в горло.
Осторожно поворачивая голову, Конан огляделся кругом в поисках
предмета, который мог бы помочь перерезать путы. Искать долго не пришлось -
у его ног лежали обломки его обоюдоострой секиры.
Конан крохотными толчками подполз к ней и попытался перерезать веревки.
Ничего не получалось - секира то припадала к земле, то сдвигалась под
нажимом его руки, то, наконец, опрокидывалась и отлетала. Скрипя зубами и
шипя проклятия, Конан подползал к ней - и все повторялось.
Это была самая нелепая охота в жизни Конана. Он гонял секиру,
извиваясь, как червяк, по земляному полу амбара, а она ускользала, упорно не
желая участвовать в освобождении Конана из Киммерии.
Ее нельзя было даже поставить на обух - она была обоюдоострой.
Был уже поздний вечер, когда осатаневший Конан с передавленным "рукой
Сета" горлом загнал, наконец, непокорное оружие к стене и разрезал путы на
левой руке. Воздуха не хватало, в глазах уже плыли багровые облака, и юный
киммериец, схватив секиру освободившейся рукой, стал судорожно совать ее
себе под спину. На третий раз ему удалось перерезать "руку Сета", он
отшвырнул секиру, сел и стал левой рукой сдирать с горла удавку.
Наконец ему это удалось. Он жадно вздохнул, выдохнул и откинулся к
бревенчатой стене, сильно ударился затылком, но не заметил этого. Он сидел,
тяжело дыша и мысленно клялся Кромом, Бори, Иггом и Имиром, и всеми богами и
демонами, о каких только мог слышать в свои 14 лет, непременно, во что бы то
ни стало, узнать имя эса, устроившего ему "руку Сета". Узнать, найти и
заставить пожалеть не только об этом поступке, но и о дне рождения на свет.
Его и Бьяра. К остальным эсам Конан не питал ни малейшей вражды. Они всего
лишь следовали обычаю, сам Конан не сделал бы на их месте чего-то иного.
Неожиданно снаружи раздались шаги. Они были тихи, как прикосновение
падающих листьев к земле в безветренный осенний, день, и большинство
современных людей вообще ничего бы не услышали. Но только не Конан! Он весь
подобрался в своем темном углу, стараясь не дышать, и только пальцы
лихорадочно сцарапывали путы с правой руки.
На красноватый от закатного света прямоугольник освещенного пола пала
черная тень человека.

4. РАЛЬФ

Хозяин тени, остановившись за полшага от двери, замер. Потом, в
предзакатной тишине, когда все птицы и звери провожают в молчании уходящее
Солнце, раздалось негромкое:
- Конан?
Киммериец с облегчением выпустил воздух. Стоявший за дверью перешагнул
порог.
Это был Ральф, ровесник и друг Конана, эс. Он не пошел против обычая и