"Валентин Проталин. Тезей (том 2)" - читать интересную книгу автора

На Лаодику теперь Академ и не глянул. Он уставился на Мусея.
- И женщины? - спросил он.
- Женщина рождает и женщин, - воспользовался аргументом Лаодики Мусей.
- Нет, ты прямо отвечай, - не отставал от него Академ.
- Не равны, не равны, - успокоил Академа Мусей, - женщина выше...
- Оставим шутки, - поморщился ученый колонянин, - давайте серьезно...
Мы можем кое о чем думать по-разному, но мы равно понимаем друг друга...
Этим и отличаемся от толпы... Я ведь беру главное. Люди одинаковы в том
смысле, что каждый владеет по праву тем, что ему принадлежит, тем, что
накопили семьи. А у кого сколько - это уж, кто смог чего добиться заботами
своими. И раз все это наши семьи, то нельзя ничего ни у кого отнимать. Не
станем же мы разбойниками по отношению к самим себе.
- Никто не собирается быть разбойниками, Академ, - успокоил его
Поликарп. - Ты ответь, - спросил он, - отличается ли ремесленник от
земледельца? - И сам ответил. - Конечно, отличается. И народовластие мы
собираемся вводить для того, чтобы каждый из нас равно почувствовал себя
свободным в своем доме, совершенствовал и дом, и себя.
- Прекрасно, - согласился Академ, - и не трогал чужого.
- Да, да, - подтвердил Поликарп. - Но, чтобы стать свободным в своем
доме и в своей жизни, человек свободно должен решать вместе с другими
вопросы всех, поскольку это и его вопросы.
Лаодика совершенно свободно вела себя в обществе мужчин. Но, когда
говорил ее Поликарпик, видно было, что она вся тянется к нему. Даже слегка
наклоняется в его сторону. И всякий раз, когда, желая что-нибудь ему сказать
или от него услышать, эта женщина обязательно приблизит свое лицо к его
лицу. И ведь не как к ребенку, и не только как к мужчине, а еще как-то...
Тезей смотрел на нее со стороны и... нет, не завидовал брату. Он с давних
пор, еще с первой их встречи с Лаодикой, связывал с ней нечто подобное свое,
что должно было случиться, чего ждал. Он гляделся в нее, словно в некое
зеркало своего будущего, желанного, как ласка матери...
Теперь пришла очередь Тезея, и он поднялся.
- Я хочу крикнуть, - начал молодой царь, - сюда, все люди! Я оставляю
мегарон афинских владык только для гостей. Пусть очаг его горит для близких
моих и для тех, кого боги приведут сюда, отправив в дорогу. Мы устроим общий
Пританей для всей Аттики. Не только Афины, где каждый живет сам по себе, не
только семьи, закрывающие двери от остального мира, но и города,
ограничивающие себя лишь налогами в царскую казну и поставками в хранилища,
пусть объединяются вокруг всеафинского очага.
- Прекрасно, все вместе, - одобрил Академ. - А как с общими нуждами?
Они ведь тоже увеличиваются вместе с нашим братством.
- Те, кто явно богаче других, сверх положенных взносов будут дарить
всем остальным и корабли, и праздники. Для большого почета, для заслуг перед
другими, - объяснил Тезей.
- Добровольно... так... так, добровольно, это хорошо, - размышлял
Академ.
За исключением учености, признаваемой всеми, сам Академ не обладал
каким-либо заметным достатком.
- И мнение свое, - продолжал Тезей, - народ будет выражать на народном
собрании не ревом, где главное перекричать противную сторону, а так, чтобы
голоса посчитать можно было. Скажем, по поднятым рукам.