"Вадим Проскурин. Правда в глазах смотрящего" - читать интересную книгу автора

мы не вернемся к вечеру, воевода поднимет в ружье резерв. Вас загонят, как
медведя на охоте.
- Значит, у нас вообще никаких шансов? - уточнил Усман.
- После убийства монаха - никаких, - подтвердил подпоручик. - Если
только...
- Что?
- Расскажите-ка поподробнее, что с вами стряслось.

12.

У стрельцов был с собой сухой паек и мы пообедали, не слишком сытно, но в
нашем положении выбирать не приходится. Странное это было зрелище, мы с
Усманом в камуфляже и с калашами, десяток стрельцов в безумных камуфляжных
кафтанах, поодаль стреноженные кони, пищали, состроенные в пирамиду, а
рядом на траве аккуратно разложены сабли и пики. Перед тем, как отбросить
все предосторожности, Усман спросил у стрельцов, кто из них самый сильный.
Вызвался мрачный коренастый бородач, похожий на гнома, Усман легонько
побил его, после чего сообщил остальным, что так будет с каждым, кто
рискнет положиться на судьбу. Увидев судьбу бородача, стрельцы начали
перешептываться, но не озабоченно, а скорее восхищенно и с некоторым
благоговением.
В общем, автоматы и бронежилеты отправились в общую кучу воинской справы,
и сцена вокруг наскоро разведенного костерка больше напоминала воинский
бивуак, чем временное перемирие с целью переговоров между двумя
враждующими сторонами.
Я читал в какой-то исторической книге, что раньше, в средние века и чуть
позже, игры в военное благородство были довольно широко распространены.
Викинги, например, огораживали поле боя особой чертой и если воин выходил
или выползал за ее пределы, он считался как бы вне игры, его нельзя было
убивать, потому что тогда от убийцы отвернутся боги и ему ни в чем не
будет удачи. А когда эскадра Ушакова подошла к крепости Корфу, начался
шторм и английский (или французский?) комендант милостиво позволил врагам
укрыться от непогоды в бухте. Офицеры были приглашены в крепость на званый
ужин, их накормили, напоили и показали спектакль. На следующий день море
успокоилось, русские корабли вышли в море и атаковали крепость.
Даже в русско-японскую войну имели место отдельные проявления подобных
пережитков прошлого. Только в XX веке война перестала быть рыцарской
забавой и окончательно превратилась в то, чем была всегда - в узаконенное
убийство. Хорошо, что в этом мире время прозрения еще не подошло.
В общем, мы грелись вокруг костерка, жрали вяленое мясо с сухарями, и мы с
Усманом в десятый раз рассказывали, что с нами произошло. Нельзя сказать,
что стрельцы все поняли, да и было бы странно, если бы они враз уразумели,
чем "Газель" отличается от "шестерки". Но кое-какое представление о нас у
стрельцов явно сформировалось.
- Значит, этот крест тебе дала святая женщина, - задумчиво проговорил
подпоручик Емельянов, которого, как выяснилось, звали Иваном.
- Не знаю, святая она или не святая, - сказал я, - может, она вообще
колдунья.
- Нет, - Иван замотал головой, - колдунья могла сотворить любой амулет, но
только не в форме креста. Над крестом власть только у святых.