"Вадим Проскурин. Правда в глазах смотрящего" - читать интересную книгу автора

по сравнению со следами колес) и ходили пешие путники, чаще обутые в
лапти, чем в сапоги. Да-да, пешие путники, слишком много следов
человеческих ног, почти столько же, сколько отметин лошадиных копыт. Жутко
представить себе, что человек по доброй воле может повторить наш вчерашний
путь, да еще не в течение одного дня, а... сколько нужно, чтобы пешком
дойти от Москвы до, скажем, Орла? Хотя нет, не все так страшно, вдоль
дороги обязательно должны быть какие-то постоялые дворы или как они там
называются... трактиры, что ли?
Но что это такое, неужели мы действительно в прошлом?
Усман поднял палец вверх и по вбитой за два года привычке я замер на
месте. Справа доносился какой-то шум, кажется, песня. Усман проворно
отступил в лес и я последовал за ним. Мы залегли под защитой кустарника,
прямо как разбойники, честное слово.
А мы и в самом деле больше всего похожи сейчас на разбойников, если только
в этом веке встречаются разбойники в камуфляже и бронежилетах. Я подполз
поближе к Усману.
- Зачем? - тихо спросил я. - Ты что, хочешь напасть?
- Я хочу посмотреть, кто они такие, - так же тихо ответил Усман. - Дальше
будем действовать по обстоятельствам. Без сигнала в драку не лезь.
- Думаешь, будет драка?
- Вряд ли. Они, конечно, начнут катить, но вряд ли в этом времени
встречаются автоматы. Первая же очередь должна убедить их не дергаться.
- И что тогда?
- Тогда мы начнем задавать вопросы.
Песня приближалась, это было что-то русское народное, но эта песня не
походила ни на одну из известных мне. Скоро стали различимы отдельные
слова и я не сразу понял, что песня наполовину состоит из мата. Усман тихо
хихикнул. Это и вправду смешно, этакий "Сектор Газа" в фольклорной
обработке.
Караван появился в поле зрения. Три повозки, первая запряжена двумя
лошадьми, остальные одноконные. Лошади мелкие и заморенные, люди, в общем,
тоже. Три человека: старый, но еще крепкий дедок, мужчина лет тридцати с
густой грязной бородой неопределенного цвета и глазами дебила, и
белобрысый подросток лет четырнадцати. Все одеты в неопределенно-грязные
куртки, сразу и не поймешь, то ли кожаные, то ли тканые, из памяти стали
всплывать русские народные слова вроде "зипун" и "армяк", короче, три
бомжа на выезде. На первой телеге лежали какие-то неясные мешки в
количестве пяти-шести штук, остальные ехали порожняком. Куда это они,
интересно, направляются? На рынок?
Когда от нашего укрытия до первой телеги осталось метров пять, Усман резко
выкатился на дорогу. Я остался страховать его, вряд ли это потребуется, но
вреда точно не будет.
Дед, продолжавший нести рифмованную похабщину, умолк на полуслове, его
челюсть отпала, выставив на всеобщее обозрение гнилые зубы. Подросток
дернулся к краю телеги, но Усман повел стволом в его сторону и подросток
остался на месте.
- Здравствуйте, люди добрые! - провозгласил Усман.
- И ты здравствуй, коли не шутишь, - ответил дед, напряженно вглядываясь в
глаза нежданного встречного.
- Куда путь держите?