"Петр Проскурин. Полуденные сны (повесть)" - читать интересную книгу автора

Можно ли думать сейчас о премиях, когда ног не таскаешь!
Вместо ответа Татьяна Романовна, осторожно взяв Васю за плечн,
заставила ею лечь. Вася, чутко настроенный сейчас ко всему происходящему,
задержал руку Татьяны Романовны в своей, еще влажной от слабости ладони.
- Танюш, дети уже встали? Не очень я тебя напугал?
- Не очень. Но лучше ты сейчас поспи, а то полежи бездумно, с закрытыми
глазами.
- Я лучше полежу с открытыми, можно?
- Всегда бы ты был такой покладистый, цены бы тебе пс было, Вася.
- Да разве не всегда такой? В понедельник такой был, погоди-ка, когда
еще? В пятницу...
- Особенно когда Кобышу в пасть добровольно лезешь...
- Да, Кобыш ?лужик серьезный, с характером, да, Таня, си прагматик, но
он умеет почувствовать направление, а это немало. Пойми, он на месте в
лаборатории.
- Я знаю одно, в ключевых позициях ни с кем нельзя делиться, тем более
с Кобышем, он же не человек, он танк, я его боюсь. - Татьяна Романовна, не
принимая примиряющей улыбки Васи, отчужденно переставляла пузырьки у
изголовья.
- Чем Кобыш тебя так достал, ну чем он опаснее, например, Полуянова?
- Как можно быть таким травоядным! Кобыш-акула, он проглотит тебя
вместе с лабораторией и не облизнется, - Татьяна Романовна нервно
поправила узел шейной косынки. - Почему я одна должна все предвидеть? Кто
я такая? Мне скоро самой уже не будет места в лаборатории.
Кобыш выживет. Да, да, да, кто я такая, чтобы меня спрашивать,
принимать меня во внимание?
Смотревший на нее с легкой полуулыбкой Вася от ее последних слов
откинулся головой на подушку, и лицо его затвердело.
- Ты опять усложняешь...
- А ты упрощаешь, упрощаешь, упрощаешь, - раздельно, утяжеляя каждое
слово, ответила Татьяна Романовна, солнце было уже высоко и густо заливало
комнату, Татьяна Романовна совсем задернула штору. - Нечему удивляться. Ты
умный человек и понимаешь все. Меня не может не тревожить наше положение.
Если бы ты понял, Вася! Нельзя всю жизнь только работать. Надо когда-то
заставить себя остановиться и оценить уже сделанное.
- Что, что я должен оценить, Таня? - ровно, как о чем-то безразличном
для себя, спросил Вася.
- Ты хочешь, чтобы я высказала тебе все до последней запятой?
- Мы только так до сих пор и жили, - сказал Вася. - Мы...
- Нет, не так, - резко оборвала его Татьяна Романовна. - Вокруг тебя
уже сложилась зона отчуждения... Талант, одаренность, исключительность! Не
тревожить, не беспокоить... Ах, ах! Только бы не помешать процессу! И я
первая подпала под эту магию твоей исключительности...
- Таня, - тихо позвала Семеновна, чувствуя надвигающуюся бурю, одну из
тех, которые время от времени ч раньше потрясали старый дом у озера, но
Татьяна Романовна не услышала или не захотела услышать.
- Ты жалеешь?
- Не делай удивленных глаз, - сказала Татьяна Романовна, напряженно
шагая взад и вперед перед его кроватью на жестких каблуках и тем самым
подчеркирая свою готовность к дальнейшему нападению. - Больше всего мне