"Виктор Пронин. Тайфун" - читать интересную книгу автора

- Чего не хочется?
- Все зависит от того, как повезет, а остальное... - он махнул рукой, -
остальное так...
- Брось говорить глупости. Возьми себя в руки.
- Я возьму или меня возьмут... Так ли уж это важно теперь... Главное,
что я буду в руках.
- Да можешь ли ты сказать наконец, что произошло?! - Жена подошла к
нему и села рядом.
- Мне лучше уехать. Хоть на неделю.
- Куда?! Ты смотри, что делается на дворе!
- Вот и хорошо, - сказал он спокойно.
- Что хорошо? Что же тут хорошего?! Раздевайся и ложись. Никуда я тебя
не пущу. Тебе нужно выспаться. А утром поговорим.
- Хх, утром... Нет, - проговорил он тихо., и она сразу поняла, что в
этом негромком, протяжном "нет" завязнут все ее доводы и уговоры. Он уже
произнес слово "уехать", и теперь его не остановить. - Нет, - повторил он
громче и тверже.
Жена сидела растерянная и подавленная. Руки бессильно лежали на подоле.
Она опустила голову, и ее лицо как-то сразу постарело. Обвисли губы, щеки.
Слезы капали из глаз, не касаясь щек.
Через пять минут Арнаутов стоял одетый, с небольшим чемоданчиком в
руке, и от всей его высокой тощей фигуры веяло решимостью.
- Если все будет в порядке, я через неделю вернусь. В крайнем случае -
дней через десять.
Он вышел, ничего больше не прибавив.
Жена постояла еще немного, медленно опустилась на ящик с сапожными
щетками и, уткнувшись лицом в полы своего пальто, заплакала, уже не
сдерживаясь.

Лина могла легко отказаться от этой поездки. Она понимала, что
командировка в Тымовское вызвана не столько заботой о пользе дела, сколько
будущей отчетностью - в конце первого квартала заведующий методическим
отделом Дворца пионеров должен будет доложить о проделанной работе в
отдаленных районах острова. И едет она только для того, чтобы Василий
Васильевич мог с полным правом произнести фразу: "А кроме того, наш товарищ
выезжал в Тымовское..." И все. Она напишет отчет о командировке, будет
рассказывать о встречах с вожатыми в школах района, о методических советах,
которые она им дала, и так далее. Было что-то в этом нехорошее, нечестное,
будто она совершала подлог, все о нем знали, но договорились не замечать
его, называть как-то иначе. И все-таки Лина согласилась на поездку, потому
что ей порядком надоело сидеть в отделе, возвращаться вечером в пустую
квартиру и смотреть по телевидению передачи об уловах рыбаков, добыче
шахтеров, нефтяников, лесорубов. И еще она оправдывала для себя поездку тем,
что, оставшись в отделе, принесет пользы не больше.
Она подошла к зеркалу и, скрестив руки на груди, оперлась плечом о
стену. Рассматривала себя спокойно, почти насмешливо. Из деревянной рамы
зеркала на нее смотрела женщина с чуть раскосыми глазами и прямыми темными
волосами. Ей шли спортивные брюки, которые они надела в дорогу, толстый
красный свитер, и она знала об этом.
- Стареем, девонька, стареем, - проговорила она вслух, глядя прямо себе