"Виктор Пронин. И запела свирель человеческим голосом" - читать интересную книгу автора

- Не прочь. Но стоят между нами стены и стены... Из должностных моих
обязанностей, из возраста, из правил приличия, из неких условностей, которые
называются нравственными устоями. Казалось бы, сущий пустяк! Провести
вечерок в такой вот компании... Ан нет! Оказывается под угрозой уйма вещей,
которыми ты живешь, которыми дышишь, которыми питаешься... Кстати, а куда
несется эта машина?
- На пожар, - коротко бросил водитель.
- Да, похоже на то, - со вздохом согласился Демин.
Проехав центр города, машина как бы ворвалась в полутемную его часть.
Фонарей здесь было поменьше, а светофоры посылали в темноту лишь мигающие
желтые вспышки, дескать, езжайте, только осторожнее, чего не бывает на
ночных дорогах. Шины звонко раскалывали весенние лужицы, затянутые тонким
льдом, холодный воздух острой струей врывался в машину, но не обжигал
морозом, в нем уже чувствовались запахи весны - влажный снег, оттаявшая кора
деревьев, первые городские прогалины... Но вдруг в машину проник запах дыма.
- Запахло, - обронил водитель. - Я уже привез сюда и фотографа, и
медэксперта, и оперативники здесь. Час назад здесь было куда светлее.
- Серьезный пожар?
- Да некогда было рассматривать. Развернулся и сразу за тобой.
Переулок был забит машинами. В их стеклах, на блестящих металлических
поверхностях играли блики затухающего пожара. По номерам Демин узнал машину
прокурора города, начальника УВД, стояла здесь и машина Рожнова.
Заметив Рожнова среди начальства, Демин не стал подходить. Нужно будет,
сами позовут. Он решил попытаться узнать, что произошло. Людей было
предостаточно, нашлось кому задать вопросы, у кого перепроверить ответы. Все
в один голос говорили, что огонь вначале появился в окнах, загорелось внутри
дома. Потом пламя набрало силу, прорвалось наружу, охватило чердак. А когда
заполыхала крыша, послышалась настоящая пальба - раскаленный шифер стрелял
оглушительно и часто. Даже сейчас, когда пожар в общем-то был потушен, время
от времени раздавались словно бы одиночные выстрелы.
Нетрудно было представить, как совсем недавно в сухих комнатах, в
просторном чердаке, в сквозняковых коридорах басовито и уверенно гудел
огонь, словно занятый важной и срочной работой. Красноватые блики,
проникающие в соседние дома сквозь окна и шторы, вызывали тревогу. В спешке
набросив что-нибудь на плечи, люди выходили на улицу, смотрели, не
перекинулось ли пламя через заборы, не побежали ли огоньки по ветвям
деревьев, к чердакам, набитым сухим сеном. От жара дымились ворота, таял
снег во дворе, выгибались и умирали яблони под окнами. Снег вокруг дома
сошел, стек ручьями, показалась жухлая, мертвая трава, образовалась грязь и
тут же высохла.
Разобраться во всей этой сумятице, людских криках, сполохах фар, когда
еще шипели и дымились догорающие стропила и, не обращая ни на кого внимания,
тащили шланги пожарные, было не просто. Кое-где еще вспыхивало пламя, стены
поблескивали пепельно-черными чешуйками, в лужах плавала обгоревшая бумага,
двор покрывали осколки битой посуды, пар смешивался с дымом, и дышать у дома
было почти невозможно.
Демин обошел весь дом, заглянул в дымящиеся окна, послушал разговор
соседок. В саду было темно, и догорающая крыша не обжигала лицо, не слепила.
Между деревьями в снегу была протоптана тропинка к забору. Присмотревшись,
Демин увидел, что одна доска вырвана. Протиснувшись в щель, он оказался на