"Король воров" - читать интересную книгу автора (Арчер Грегори)

Глава XVIII

Шум они услыхали, когда находились за два дома до «Червивой груши». Сомнений быть не могло: в трактире шла драка. Если бы стычки и потасовки для заведения Руфуса не являлись повседневностью, хотя случались они, как правило, не в такую рань, то Конан и Вайгал обязательно насторожились бы. А так – северянин лишь с ухмылкой произнес:

– Раненько сегодня начали. Видать, нам за столом не посидеть, придется тащить вино в комнату.

Вайгал пожал плечами – мол, ему все равно.

Они достигли входа в «Червивую грушу». Вайгал протянул руку, открыл дверь – и увидел «тень» по кличке Кривое Рыло.

Дверь открылась, и Кривое Рыло увидел Вайгала по кличке Рыжий.

Оба на мгновение опешили от неожиданности, потом:

– Убью гада! – взревел Рыло и замахнулся кинжалом.

Вайгал ногой захлопнул дверь и сделал шаг назад. Его левая рука откинула полу, а правая скользнула под распахиваемый плащ.

От удара дверь чуть не сорвало с петель. Через порог перешагнул Кривое Рыло. Ему оставалось сделать еще один шаг и всадить кинжал Рыжему под ребра…

…когда «тень» увидел перед собой ужасающе близко, нацеленный ему в переносицу арбалет и выталкиваемую тетивой стрелу. И ничего нельзя уже было поделать.

Стрела распорола шрам там, где он пересекал нос, и вошла в мозг. Кривое Рыло умер мгновенно. Банда «теней» лишились вожака.

Вайгал и следом за ним Конан ворвались в трактир.

Выдра мчался к запасному выходу. Есть такой, вспомнил он вдруг, и находится за кухней.

Вайгал бросился вдогон за Выдрой, на ходу доставая второй заряженный арбалет.

Носящий кличку Рыжий кое о чем успел догадаться. Внезапное нападение именно на него, именно Кривого Рыла и его людей могло означать только одно: Рыжего решили убрать. И даже ясно, кто решил.

Выдра достиг прикухонного выхода из трактира, ухватился за ручку двери, дернул. Дверь раскрылась.

Вайгал остановился и поднял арбалет.

Выдра нырнул в полутемный проход и рванул дверь, захлопывая ее за собой. Дверь захлопнулась, но в щель успела вжикнуть арбалетная стрела.

Вайгал отвернулся, положил арбалеты на находящийся рядом стол, принялся стремительно перезаряжать. Он не гадал, не сомневался, не желал удостовериться, он знал наверняка. Знал, что попал.

Стражник Константине постоял, посидел, съел все орехи, пожалел, что набил ими один карман, а не шесть… Потом позанимался наклонами вперед с попытками достать пальцами до пола (его беспокоил растущий животик), потом внимательно рассмотрел все пятна на занавеске, выясняя их происхождение, потом попробовал вздремнуть в стоячем положении. Потом, когда не получилось, занял себя размышлениями над тем, не перейти ли ему в отряд Стражей Дороги, куда давно зовет приятель, дослужившийся там за какие-то полгода до десятника. Платят рядовым в отряде немного меньше, но легче взобраться по служебной лестнице, да и жизнь у них повеселее. Вспомнилась совместная служба с тем самым приятелем по охране порядка на Невольничьем рынке Морнстадиноса. Золотые денечки! Попойки до утра с самым дорогим вином и с самыми молоденькими и сочными рабынями, которых сами для себя и отбирали; всегда полный кошель; все пополняющаяся кубышка; заискивающие взгляды купцов, трусливые – рабов. Эх, кабы не в их смену случился тот треклятый побег кушитских рабов… И их с приятелем, как назло, наутро нашли пьяными в хлам. Но, что ни говори, та история научила его уму-разуму. Со всякими развлечениями нужно терпеть до наступления личного времени.

В трактир кто-то зашел – донеслись стуки, неразборчивые голоса. Константинос отстегнул ремешок, которым рукоять его меча крепилась к ножнам, взял в руки приставленную до той поры к стене алебарду. На всякий случай приготовился, хотя вряд ли ему сегодня удастся принять участие в дельце. Если те двое вообще придут, то все начнется и закончится наверху. Кто-кто, а их начальник не допустит…

Раздумья прервал приход, точнее, прибег Руфуса.

– Кто? – шепотом поинтересовался Константинос.

– Посетители,- ответил на бегу трактирщик и скрылся в нужнике.

– Еще ночь? – спросил стражник, когда Руфус возвращался.

– Светает.- И хозяин «Червивой груши» заторопился к своим посетителям.

«Верно, торопится,- подумал Константинос, – а то упрут чего-нибудь и сбегут. Посетители у него еще те».

Минуло еще некоторое время в тоскливом ожидании, и в трактире началось нечто невообразимое.

Вскоре Константинос понял, что недалеко от него идет жестокая драка. Бьются насмерть и убивают. Он заволновался. Если там сражаются его ребята, если им приходится туго, то он должен помочь. А если это схватились друг с другом посетители, то, ворвавшись в обеденный зал, он обнаружит засаду и после ему придется держать ответ перед Деливио, как да почему он нарушил приказ.

Оттуда, где прятался Константинос, невозможно было расслышать, кому принадлежат доносящиеся голоса. И тогда стражник решился: покинул свое укрытие, подобрался почти вплотную к двери, отделяющей запасной выход от обеденного зала трактира. Он встал так, чтобы открывшаяся дверь заслонила его от вошедшего. С этой, новой своей позиции стражник теперь хотя бы мог узнать, если таковой прозвучит, знакомый голос. Голос кого-нибудь из его товарищей. Тогда, отбросив сомнения, он выскочит в зал. А там – будь что будет.

Крики, вопли, стоны, отдельные фразы. Нет, голоса все сплошь незнакомые. Константинос немного успокоился и надумал было вернуться на прежнюю позицию, как вдруг явственно услышал приближающийся к его двери топот ног бегущего человека.

Дверь распахнулась, вбежавший сразу же захлопнул ее вновь и… И Константинос увидел сползающего на пол, пытающегося остановить это сползание, цепляясь руками за стену, человека с пробившей шею насквозь стрелой. Человек по приметам не подходил к тем, кого они здесь дожидаются. Кто же?… Тут стражник Деливио совершенно отчетливо расслышал голос своего командира. Деливио выкрикнул его имя!

Константинос распахнул дверь, влетел в обеденный зал, на миг остановился, оценивая обстановку, и в этот миг ему все стало ясно. Вот почему его позвали! Вот он, кого они ждали, в пяти шагах отсюда, стоит спиной к нему, наклонившись над столом, колдует над арбалетами. Рыжая голова, арбалеты – он! Как его – Вазгил, Варгал… Тьфу, какая разница. Сейчас он получит свое, как бы ни звался.

Константинос перевернул алебарду древком вперед – ведь этот проходимец нужен, к сожалению, живым, поэтому он только оглушит его по рыжей башке, но огреет от души, будьте покойны. Лишь бы не перестараться.

И с этим стражник, стараясь двигаться медленно и бесшумно, пошел на сближение с тем, кого звали Вайгал.

Вайгал, не оборачиваясь, выстрелил из-за плеча и только после обернулся. Тот, кто подкрадывался к нему из-за спины, лежал на полу с застывшим на лице удивлением и арбалетной стрелой, пробившей кожаный нагрудник.

Когда Вайгал помчался за каким-то оборванцем, и без того улепетывающим во все лопатки, Конан готовился встретить двух набегающих чернокожих воинов, вооруженных смешными, тонкими и гибкими копьями. «Отравлены, не иначе, а то какой тогда с них толк»,- пришло в голову киммерийцу, несмотря на свою молодость повидавшему уймищу разных вояк, чем только не вооруженных, для которых отравленные наконечники – придумка далеко не самая необычная, скорее даже рядовая. Еще северянину подумалось о том, что при таком вооружении и числе нападающих им выгоднее всего метнуть копья одновременно. Поди увернись от них! А достаточно, наверное, заработать всего лишь царапину – и привет вам, Серые Равнины… Эти мысли пронеслись в голове Конана стремительнее мгновения ока. Они прозвучали как последний приказ самому себе полностью сосредоточиться. Во всем остальном он готов к встрече: меч давно в руках, местечко выпало удобное, есть простор для ухода влево-вправо-назад. Остается только победить. Впрочем, случались заварушки и похлеще, и побезнадежней.

Слаженность действий и взаимопонимание указывали на то, что прием это разучивался, отрабатывался где-то в джунглях, или в песках, или в иных местах, родных для чернокожих воинов. За три шага до поджидающего их черноволосого гиганта с мечом наизготовку дикари безукоризненно одновременно отвели назад руки с копьями и согласованно бросили в полет свои заостренные и ядовитые палки. Один наметил попасть в грудь, другой – в бедро. Близкое расстояние и простота задачи (всего-то – чиркнуть по коже) лишали живую мишень для дикарских копий возможности избежать смерти в поединке…

Деливио выхватил кинжал, увидев взбегающего по ступенькам дикаря, а другая его рука скользнула к поясу, на котором висел кожаный мешочек; но в нем не деньги ждали своего часа быть истраченными, а хранился метательный круг, сегодня уже показавший себя в деле. Пальцы отогнули клапан, нащупали знакомую тонкую сталь, обрамленную частоколом зубцов, острых настолько, что самая загрубелая кожа протыкалась от одного прикосновения к ним (ох как изрезался в свое время Деливио, прежде чем овладел этим опасным и для его хозяина оружием!). Иссеченные мелкими шрамиками пальцы быстрым, отработанным движением извлекли диск из мешочка, большой и указательный легли в удобные углубления по центру круга с одной и другой стороны.

Дикарь пролетел за это время десяток ступеней, всего пять разделяло их теперь. Провести отвлекающий бросок кинжала Деливио не успевал: он просто метнул круг.

Создалось впечатление, будто невидимые сильные руки толкнули чернокожего воина в плечо – он отлетел в сторону, ударился о стену, вдоль которой тянулась лестница, и, не удержав равновесия, скатился на три ступеньки вниз. Но нет – не таинственные силы и не метательный круг Деливио швырнули дикаря к стене, а отменная реакция и хорошее владение телом. Благодаря им чернокожий воин вовремя увидел летящий к нему предмет и успел убраться с его пути.

Начальник стражи сенатора Моравиуса увидел, что промахнулся. Бой затягивается. Пока дикарь поднимался и подбирал оброненное копье, Деливио бросил взгляд вниз и – в сердцах выругался. Вонючего Вайгала и его грязного дружка принесло в трактир, как назло, именно сейчас.

Пройдет миг-другой, и чернокожий возобновит атаку, сколько продлится их схватка, неизвестно, чем закончится – тем более, оба негодяя могут улизнуть в любое мгновение. Скверно. Услышит ли Константинос? Попробовать надо. Нет – так нет.

Деливио выкрикнул имя стражника, которого поставил стеречь запасной выход из трактира, так громко, как только мог. Выкрикнул один раз, на другой не хватило времени.

Конан повернулся боком к нападающим в тот момент, когда те замахивались для броска. А когда копья были брошены, киммериец, оттолкнувшись двумя ногами, отпрыгнул назад.

Он остался в живых, а дикари лишились единственного своего оружия. Дальнейшее не представляло вовсе никакого труда. Правда, припомнив, как однажды судьба свела его тоже с дикарями из так и не выясненного племени, у которого и ногти были смочены ядом (что, впрочем, дикарю не помогло), северянин действовал, сообразуясь с этим воспоминанием. Еще он сообразовывался со своим нежеланием убивать этих людей, не выяснив, зачем им потребовалось убивать его. Поэтому Конан одного оглушил, огрев мечом плашмя по плечу, отчего тот осел на пол. Другого, собравшегося было бежать в направлении лестницы, догнал и влепил такой размашистый удар кулаком в затылок, что неизвестно, как у того голову не снесло с плеч. Нечего говорить, что дикарь свалился, как подрубленный. Конан обернулся к первому и увидел, что тот ползет по полу к одному из упавших копий. Усмехнувшись, киммериец неторопливо двинулся помешать несдающемуся противнику воссоединиться с оружием. Просвистевшая арбалетная стрела пробила ползущему дикарю шею и воткнулась в пол.

– Ну и зачем? – повернулся Конан к натягивающему уже новую стрелу Вайгалу.

– Тебе помогаю,- объяснил Вайгал.