"Король воров" - читать интересную книгу автора (Арчер Грегори)

Глава XVI

– Бей чернопузых! – взревел Кривое Рыло и, выхватив кинжал, бросился к ближайшему от него дикарю. Безумный, рвущий перепонки крик исторгал корчащийся на полу Помойный Рот. Его позвоночник выгибало дугой. Руки и ноги трясло, они выбивали о доски частую, сумасшедшую дробь. Кожа чернела и лопалась. Изо рта вывалился язык. Крик перешел в хрип.

Над умирающим развернулось побоище. Мелькали ножи и кинжалы воров, отравленные наконечники копий дикарей пытались дотянуться до кожи врага…

Так и есть. Белые пауки выпустили жала. Его воинам придется нелегко. Он, Главный воин, сейчас не сможет прийти на помощь. Ему надо искать воплощение Пьйонги – мужа Нанги. Не дать хитрым паукам унести его из пещеры. Главному воину надо наверх. Он остался без боевой палки, но и безоружным он всегда всех побеждал. Пьйонга – муж Нанги любит его и помогает.

Часовые Деливио у двери в комнату Конана давно уже не стояли, а сидели на полу. Их подбородки то и дело падали на грудь, а немного погодя из груди начинал вырываться свист и храп. То же самое происходило и со стражником, оставленным у окна. Деливио понимал, как нелегко приходится его людям, он и сам еле справлялся с одолевающей сонливостью. Но – справлялся, хотя это и стоило больших усилий. Заставлять своих людей мучиться, как он и вместе с ним, начальник стражи сенатора Моравиуса не хотел. Они ему нужны как можно более свежие и выспавшиеся. Поэтому он давал им возможность подремать. Единственное – не желая, чтобы парни уходили в слишком глубокий сон, который они не сразу стряхнут с себя, когда потребуется, Деливио иногда будил их свистом, держа в состоянии не сна, а дремы.

За всю ночь ничто не нарушило трактирную тишину.

Но.

На рассвете снизу донесся звук, похожий на хлопок двери. Деливио тотчас разбудил своих людей. Сам он поднялся с кровати, потянулся до хруста в костях, тем самым выгнав из тела расслабленность без остатка, подошел к двери и прислонился к ней ухом.

Вовсе не обязательно, что приперся Конан или его рыжий дружок, но раз бородатый плут открыл свое заведение, сейчас повалят посетители и, значит, ему с солдатами надо быть начеку. Они и будут начеку.

Некоторое время ничего не было слышно. Может быть, внизу что-то и происходило: скажем, заявившиеся спозаранку люди расхаживали по обеденному залу, разговаривали в полный голос, стучали кружками о стол. Но такие негромкие звуки не могли добраться до комнаты Конана. Да не велика беда. Вот что нужно не пропустить: шаги поднявшегося наверх и идущего по коридору человека. И надеяться, что человек окажется тот самый.

Минуты сменялись, как ночная смена – монотонно, равнодушно, в срок…

Опять хлопнула дверь. Или – что это? Стук в дверь? Да. И еще. Кто-то лупит по двери не щадя рук.

Верно, какой-нибудь ранний пьянчужка, у которого нутро полыхает огнем после вчерашнего и он не в состоянии потерпеть еще минуту, подождать, пока Руфус оторвет свою задницу от табурета и… Но что-то долго Руфус дверь открывает. И почему, если уж он открыл трактир, то запер его вновь?

Да, Деливио только и оставалось, что путаться в догадках.

Вдруг снизу раздался крик – крик боли, вопль раненого. Оглушающий даже наверху. Долгий. Очень долгий. А когда он стал стихать, Деливио отчетливо расслышал шаги. Идущего по коридору человека. И вроде бы – кажется ему или нет? – то были шаги босых ног. Начальник стражи сенатора Моравиуса, ступал бесшумно, переместился к стене, которую заслонит дверь, когда откроется, и сделал знак своим людям приготовиться. Что происходило по ту сторону стены, Деливио теперь даже не слышал. Он лишь напряженно ожидал, откроется дверь или не откроется. Дверь открылась.

Много нор понарыли белые пауки в верхней пещере. И все замурованы. В какой из них они держат Пьйонгу – мужа Нанги? Взламывать каждую? Нет, у него есть три слова Вудайю, они укажут.

Первое слово вылетает птицей, второе выползает удавом, третье ступает слоном. И загорается зеленый светильник. Вот она, та самая пещера!

Мой Пьйонга – муж Нанги, я иду к тебе!

Главный воин толкнул дверь; она, к его удивлению, легко поддалась, полностью растворилась, и он вошел в комнату, в которой поджидали Конана Деливио и его люди.

Едва вскипела драка, Грязная Пятка пропустил выпад дикаря, и наконечник копья проделал неглубокую царапину на руке вора. На такие пустяки он ни когда не обращал внимания в разгар жарких потасовок. И сейчас он продолжал драться как ни в чем не бывало… Правда, продолжал всего несколько секунд – пока от запястья до локтя раненую руку вдруг не пробила боль, какую Грязная Пятка не испытывал никогда в жизни. Нож выпал из враз ослабевшей ладони. Горло свело судорогой, и крик застрял в нем, так и не вылетев наружу. Грязная Пятка еще успел рассмотреть, как кожа его чернеет с поразительной быстротой, прежде чем ему, ничего уже не слышащему и не видящему, не способному ни к какому сопротивлению, всадили копье прямехонько в печень. Так воровской мир «теней» Конверума потерял одного из лучших своих представителей.

Кривое Рыло видел, как Пятку царапнуло острием по руке, как тот почти сразу стал загибаться. Рыло сопоставил и…

– Бойся, «тени»! У чернопузых травленные жала! – заорал он изо всех сил, с трудом сам успев увернуться от летевшего в переносицу ядовито-колющего оружия.

Дальнейшие действия предупрежденных воров стали напоминать игры факиров с кобрами. Только численный перевес был на стороне «кобр». Трое против четверых. На Кривое Рыло пришлось двое дикарей, они теснили его к лестнице. Убийца Грязной Пятки переключился теперь на него. Кривое Рыло уворачивался и пятился. С кинжалом против двоих копьеносцев воевать нелегко. Открылся и закрылся дверной проем «Червивой груши», мелькнул силуэт выскакивающего наружу человека. Кривое Рыло заметил это. Но его остановившиеся в живых «тени» были на местах. А, Руфус, догадался вор…

Руфус пришел в себя. Первое, что увидел, – потолок любимой «Червивой груши». Повернул голову. По полу к нему бежал и уже почти добрался ручеек крови. Ручеек этот вытекал из кучи тряпья, имеющей человеческие очертания. Вот только что это за куча? Руки чернее смолы, а на них… на них красные пятна обнаженного мяса. Голову можно распознать только по глазам. Глазам, совсем вылезшим из орбит. На месте рта – сгусток белой пены.

Бедный трактирщик не потерял сознания, хотя ему очень захотелось забыться, а потом очнуться, и чтобы ничего этого не было. Но нет, на сей раз его сознание выдержало. И он продолжал осматриваться, лежа неподвижно, лишь вертя головой.

В его трактире схватились насмерть ночные гости и утренние, воры-«тени» и необъяснимые чернокожие, одетые в дурацкие мешки. Вон справа двое скачут вокруг небольшого стола на четверых едоков. Черный человек пытается дотянуться до белого своим тонким копьем, а «тень» защищается оловянным блюдом из-под хлеба и пытается сблизиться с противником, чтоб достать того коротким кинжалом. Еще одна парочка затеяла похожую возню у стойки. Вор (Руфус даже неожиданно припомнил его кличку – Выдра) швырял в наседающего чернокожего всем, что попадалось под руку: посудой, стульями, тряпкой, горстью медяков. А главарь ночных пришельцев с изувеченной физиономией отбивался на лестнице аж от двух страшил с копьями.

Сейчас про Руфуса забыли, сейчас у него есть шанс ускользнуть из «Груши». Стоит ли дожидаться, что будет, когда о нем вспомнят? Нет уж.

Руфус мысленно попросил Митру посодействовать, после чего проворно вскочил, побежал так, как не бегал с самого детства, и невредимым выскочил за дверь. Он понесся по улице, не разбирая дороги и без всякого представления о том, куда надо сейчас бежать и зачем.