"Король воров" - читать интересную книгу автора (Арчер Грегори)

Глава XIV

Трактирщик Руфус проклял тот день и час, когда он пустил на постой северянина-великана. Всю ночь он не сомкнул глаз – о треклятых подсчетах прибыли даже думать не хотелось, – ворочался с боку на бок, вздрагивая от каждого шума с улицы: а вдруг это вернулся Конан? Как быть? Промолчать о засаде? Очень рискованно. Сообщить? Рискованно не меньше. Как же быть-то, помоги Митра?…

Лишь к рассвету бедного Руфуса сморила дрема. Из которой, как и ночью, его вырвал громкий стук в дверь.

Солнце уже показалось над гребнем городской стены, озаряя кварталы желтоватым светом и обещая весьма погожий денек. На улицы высыпали первые горожане; снаружи доносились цокот копыт, зазывные крики лоточников и ругань разносчиков. Все как всегда. В это время года светало рано, и обычно трактирщик торопился открыть свое заведение па заре. Обычно, по не сейчас – сегодня, расстроенный ночным происшествием, Руфус проспал. И, когда раздался требовательный стук в дверь, поторопился отпереть вход «Червивой груши»: негоже держать на пороге ранних посетителей, вероятно желающих опохмелиться после вчерашней гулянки.

– Эй, трактирщик, морда бородатая, спишь еще, что ли? – послышался снаружи хриплый, но веселый голос.- На улице светло давным-давно, и все порядочные люди обязаны приветствовать новый день глотком доброго вина! Или черви окончательно выжрали твою грушу?

– Затем – снова дробный стук в дверь.

– Сейчас, сейчас,- пробормотал Руфус, семеня к входу и на ходу заправляя выбившуюся рубаху в широкие штаны. Он отодвинул засов…

И едва не отлетел в сторону, когда дверь распахнулась от могучего удара сапогом.

Двигаясь по-кошачьи мягко, по-крысиному бесшумно и по-змеиному стремительно, в трактир быстро просочились пятеро людей. Четверо из них, одетые в серое, невысокие, неприметные, но буквально источающие аромат опасности, в мгновение ока прошлись по залу, заглядывая в каждый закуток, в каждую щель, по-видимому, не нашли ничего угрожающего и угомонились за самым дальним, погруженным в сумрак столиком. Замерли неподвижно. Слились с полутенями.

Пятый же повернулся к трактирщику. Увидев его лицо, Руфус непроизвольно икнул и плотно зажмурился.

– Здорово, Руфус, старый ты мешок с дерьмом! – приветствовал его Кривое Рыло.- Как делишки? Все еще разбавляешь шемское водой? Вайгала давно видел? А приятеля евойного, с каланчу ростом?

Вот тут-то трактирщик и проклял тот день и час, когда он пустил на постой северянина-великана.

– Ну, чего надулся, как жаба? – миролюбиво поинтересовался незваный гость.- Или язык откусил со страху?

Руфус невнятно квакнул. Кривое Рыло ткнул его кулаком в брюхо – несильно, но трактирщик охнул и согнулся пополам, будто его ножом пырнули.

– Тише, тише,- проговорил Рыло и дернул бедолагу за волосы, помогая выпрямиться.- Говори-ка живо: Вайгала давно видел?

– Нет его сейчас…

– Да знаю я, что нет. Вчера мои крысята потеряли и его, и этого чужака, а сюда они пока не возвращались. Конечно, не возвращались – на дельце какое-нибудь сучье отправились… Вот что, друг мой Руфус. Мы с ребятками-«тенями» посидим тут у тебя немного, наших друзей подождем. А ты угостишь нас пивком, а потом встанешь за стойку и будешь строить из себя сенатора на отдыхе. В смысле стоять будешь спокойненько и безмятежно, что твоя статуя Иштар в храме на площади. Усек?

– У-усек… Только вы это… пожалуйста… у меня ж приличное заведение… мне неприятности с властями ни к чему…

– Да не дергайся, Руфус. – Кривое Рыло ласково положил лапищу на плечо трактирщика и на мгновение сжал пальцами ключицу. Руфус тоненько взвизгнул,- И не дрожи, как мышь на морозе. Мы же не злодеи какие, чтобы ножиками махать, кровушку пускать в «приличном заведении*. Мы просто хотим побеседовать с нашими приятелями… особенно с нашим лучшим другом Вайгалом. Усек?

Руфус быстро кивнул.

– Ну то-то же. Поэтому принеси-ка нам во-он за тот столик пару-тройку кувшинов стигийского бархатного пивка и марш за стойку. И, кстати, пока огней не зажигай, нам, «теням», яркий свет вреден. Усек?

Руфус опять кивнул, от страха не в силах произнести ни звука.

– Ну, вот и договорились. И учти, дружок, если наши друзья войдут и ты хоть слово вякнешь, то… пеняй на себя. Усек?

Очередной кивок.

– Лады.

Обойдя несчастного трактирщика стороной, словно того и не существовало вовсе, Кривое Рыло присоединился к своим друзьям.

Руфус почувствовал, что еще немного, и он опозорится прямо здесь. И поспешил к отхожему месту.

Правильно старики говорят: беда не ходит одна. Может быть, стоило сказать Кривому Рылу о засаде в комнате проклятущего Конана? А с другой стороны, с какой стати? Ведь убийца ничего о засаде не спрашивал, да и нужен ему Вайгал, а не северянин…

– Кто? – шепотом поинтересовался спрятавшийся за занавеской внутренних комнат стражник Деливио по имени Константинос.

– Посетители,- кратко бросил Руфус и рванул дверь нужника.

Успел.

Если кто и видел живьем Аффендоса, короля воровского мира Конверума, то молчал об этом до конца своих дней. Поэтому в городе почти никто не знал, существует ли эта фигура в реальности или является всего лишь легендой – легендой жуткой, вселяющей первобытной ужас, но отчего-то притягательной в своем ужасе.

…Рассказывали, будто Аффендос бежал из неприступной замбульской тюрьмы, укрывшись среди груды трупов заключенных, умерших от чумы, – эти трупы должны были на рассвете сжечь за пределами города, и всю ночь он неподвижно пролежал в компании разлагающейся, зловонной, заразной плоти.

…Рассказывали, будто Килрени, предыдущему начальнику стражи Конверума, почти случайно удалось арестовать сына Аффендоса,- таким образом хитрый солдат собирался заманить короля воров в ловушку. Поняв, что вызволить любимого сына не удастся, Аффендос подкупил одного из охранников, и тот подсыпал яд в скудный завтрак арестованного. Сын умер в страшных мучениях, зато не стал приманкой для собственного отца.

…Рассказывали, будто у. Аффендоса везде есть осведомители и даже помощники – и среди городской стражи, и среди гильдий, и даже в Сенате.

…Рассказывали, что Аффендос строг, не терпит непослушания и скор на расправу с ослушниками.

Что именно из множества кошмарных историй про короля воровского мира правда, а что – досужий вымысел, не знал никто. Даже «тень» по кличке Кривое Рыло, хотя среди своих собратьев по ремеслу он считался одним из приближенных Аффендоса. Сам Рыло такое мнение о себе не подтверждал, но и не опровергал. Время от времени он действительно получал приказы непосредственно от второго, потайного правителя города, но своими глазами его никогда не видел и не имел никаких доказательств его существования.

Вчера ночью в окно хибары, где в одиночестве обитал Кривое Рыло, влетел камень, который был обернут в кусок выделанной бараньей кожи.

«Рыжий лис, метко плюющийся стрелами, выполз из норы и поднял голову,- было написано особым шифром на внутренней стороне кожаного «письма».- От стаи отбился. Проучи лиса сегодня же. Рыжую шкуру закопай. Приблудшего лисенка приручи». И все. Но под этим странным посланием алела личная печать Аффендоса, которую ни с чем нельзя было спутать.

Кривое Рыло сразу понял, о чем идет речь. «Теневая» почта донесла ему, что один из многочисленных ночных работников, рыжий арбалетчик но имени Вайгал нашел себе подельника-чужестранца, начал вершить собственные дела и пока не собирается делиться нажитым с коллегами. Такое в их среде не прощалось – Рыло уже начал было недоумевать, почему самовольника до сих пор не проучат. Но, как оказалось, Аффендос не дремлет; в записке недвусмысленно сказано: Вайгала убить, его напарника не трогать, переманить на свою сторону. Что ж, все правильно: Вайгалу известно о воровских законах Конверума и о том, что грозит его нарушителям, поэтому тут уж не обессудь. С другой стороны, чужаку наши правила игры могут быть неизвестны, а он, судя по всему, малый не промах, так зачем же выбрасывать кошелек, в котором еще осталось несколько золотых?… «Письмо» он сжег.

Кривое Рыло не зря вырос до доверенного лица самого Аффендоса и не зря носил такую кличку.

Его и без того не блещущую красотой физиономию пересекал уродливый глубокий шрам, нанесенный, по всей видимости, чьим-то мечом. Начинался он над правым виском, спускался наискосок через правый глаз (глаз давно вытек после этого страшного рубящего удара, но продолжал постоянно сочиться зеленоватым гноем), тянулся через переносицу (нос был свернут набок тем же ударом) и заканчивался на верхней губе. Губа была рассечена до самой десны и зажила неровно: с левой стороны вздернулась аж до самого носа, обнажая гнилые зубы и придавая лицу выражение постоянной кривой ухмылки.

Все тело вора было, как узорами, украшено рубцами. Некоторые из них были оставлены ножами и клинками после многочисленных стычек, некоторыми одарили их носителя экзекуторы и пыточных дел мастера в подвалах и подземельях различных тюрем.

Начавший карьеру «тени» в пятилетнем возрасте, Кривое Рыло (тогда звавшийся Щенок) с тех пор провернул столько дел, что не хватит пальцев на руках у сотни человек, и провел столько лет в тюрьмах и на каторгах, что сам давно сбился со счета. Но ни одно, даже самое тяжелое заключение, ни одна, даже самая жестокая пытка не сломила его. Он был создан для воровской жизни, и никогда, ни при каких обстоятельствах ни на шаг не отступался от своего предназначения. Так что не случайно король конверумских норов выбрал его из массы татей, грабителей и убийц… из массы «теней», одним словом.

И сейчас Кривое Рыло мирно попивал пиво в заведении «Червивая груша», ждал прихода Вайгала и нисколько не сомневался, что, как всегда, исполнит приказание своего таинственного хозяина.