"Виктор Пронин. Банда (Банда)" - читать интересную книгу автора

квартиру, тут же запирал дверь на один замок, на второй и лишь после этого
раздевался.
- Лариса! - кричал он из полумрака прихожей. - Ты дома?
- Где же мне еще быть...
- Какие новости?
- Горбачева за рубеж не пускают.
- Это хорошо... Меня никто не спрашивал?
- Жорка спрашивал... Сотню просил. Водка во дворе у наших ханыг уже
триста рублей бутылка.
Лариса прекрасно понимала, что не этих ответов ждет от нее муж, но
дерзила и посмеивалась. Она, казалось, не замечала никаких перемен, вела
себя ровно, чуть снисходительно, с усмешечкой. Так ведут себя с человеком,
заболевшим не опасно и ненадолго. Заметив, как Николай запирает замки на
двери, или старается поплотнее задернуть шторы, насмешливо стреляла
глазками.
- Там еще небольшая щелка осталась, - говорила Лариса, глядя, как муж
возится со шторами. Словно не чувствуя подковырки, он покорно шел к окну и
поправлял штору.
- Да, - соглашался, - так будет лучше. И, бросив на жену взгляд
опасливый и затравленный, тут же отворачивался, находя себе какое-то
занятие.
- Напрасно ты, Коля, все это затеял...
- Что напрасно?
- Да все эти замочки, глазочки, крючечки... Хороший мужик, если ему
очень уж захочется, плечом высадит нашу дверь вместе со всеми твоими
жестянками. Что бы ни случилось, Коля, но дома, здесь... Никто тебя не
тронет.
- Тебе виднее.
- Потому и говорю, - жестковато произнесла Лариса.
- Тебя виднее, - повторил Пахомов, и в этом было желание обидеть. В
нем вдруг проступила нездоровая твердость, кулаки сжались, на щеках
вздрогнули бугристые желваки, весь он сделался каким-то угластым - локти и
плечи как бы заострились, выступили наружу.
Такие люди обычно склонны к поступкам вызывающим, к словам
скандальным, хотя в жизни часто занимают место довольно скромное, работают
слесарями при домоуправлениях, грузчиками в овощных магазинах, таксистами.
Пахомов перепробовал немало занятий, побывал и в строителях, и в шахтерах,
а задержался все в тех же водителях. Какую-то шутку с ними постоянно
играет природа - при всей заносчивости, обостренной гордыне оказываются
они рано или поздно в услужении, как говорится, на подхвате. Обладая
врожденной добросовестностью, такие люди служат исправно, способны
бесконечно долго сносить пренебрежение, насмешки и даже явное унижение, но
однажды с ними происходит мгновенное и неожиданное превращение. И тогда
косого взгляда достаточно, чтобы их покладистость взорвалась остро и
болезненно. И никто уже не может предсказать их следующий шаг, никто не
поручится, что они будут вести себя хотя бы в пределах нормального
поведения. Все их существо требует возмездия за многолетние обиды,
которые, конечно же, люди наносили сознательно и зловредно, они жаждут
немедленного самоутверждения, их гордость, столь долго попираемая, вдруг
извергается бешено, неуправляемо, приобретая формы дикие, а то и безумные.