"Николай Прокудин. Остров Амазонок ("Одиссея полковника Строганова" #1) " - читать интересную книгу автора

под лопатку, потом засандалила еще один, не такой болезненный, в ягодицу. А
на прощание от себя лично влепила звонкую пощечину и решительно выставила
его за дверь. Однако между уколами он успел как бы невзначай прижаться к
маленькой груди и обхватить сильными руками трепетный девичий стан.
"Да-а-а, обиделась девушка, ведь в прошлом году я так внезапно исчез.
Служба, конечно, всему причиной. Девушка с глазами дикой серны... Кажется,
так я тогда ее называл", - подумал Сергей. Такие экспромты-заготовки
нравились романтически настроенным девицам! Они служили прелюдией к
главному. Впрочем, именно за это самое "главное" и обожали его женщины.
Женщины были главным увлечением Сереги Строганова. Именно поэтому он
откровенно презирал пьянчуг. Для них алкоголь всегда на первом месте. Он же
никогда бы не променял приятное женское общество на бутылку горячительного.
Серж был трудоголиком, пахарем на ниве любовных утех. Природа наградила его
настоящим мужским темпераментом, которого хватило бы с лихвой на несколько
жизней.
"Зря она марку держит - гордость и все такое, ведь обоим было хорошо, а
на продолжение романа и намека не было! - размышлял Строганов, выходя из
поликлиники. - Какой замечательный станок простаивает! Не станок, а
прокатный стан! Видно, Сережа, на тебе не сошелся клином белый свет".

Шеф проявил снисхождение и велел доставить Серегу в аэропорт на
служебной машине. Естественно, причиной этого жеста доброй воли была не
забота об удобствах подчиненного и не сострадание к обколотой заднице и
спине. Нет, элементарная экономия средств и нервов. Опоздает разгильдяй к
вылету, сорвется важная деловая поездка, придется заново все организовывать
и согласовывать. Честно говоря, Сан Саныч-сан прекрасно понимал, что на
Василия Ивановича надежды гораздо меньше, чем на Сержа. Тот недалек,
трусоват, медлителен, а Сережка смел, бесшабашен, коммуникабелен и чертовски
обаятелен. Каким-то образом сумел очаровать весь женский пол Центра и его
филиалов, включая габаритную, твердокаменную супругу самого Сан Саныча,
секретаршу Ленку и ее предшественницу. Хотя именно это шефу и не
понравилось, секретуток Строганов мог бы и не охмурять! А у Сереги это
выходило походя, без усилий, как бы само собой. Шеф смотрел на его подвиги
сквозь пальцы. Черт с ним! Пусть себе обольщает дамский контингент, лишь бы
дело двигалось и фирма развивалась.

Перемещение из неуютного гостиничного номера в аэропорт прошло тихо и
без и происшествий. Сережка открыл глаза, когда уже подъезжал к Шереметьево,
сладко зевнул, от души потянулся, крепко пожал руку водителю Володе и,
подхватив сумки, устремился во чрево аэропорта. Здесь было все знакомо.
Стойка регистрации, таможня, паспортный контроль. Эх, до чего ж внимательная
у нас погранслужба! В каждом гражданине страны видит перебежчика, шпиона,
террориста, наркокурьера и еще бог весть кого. Последняя остановка - магазин
"Дьютифри". Прикупил коньяк и джин, теперь был полный джентльменский набор.
Уже в самолете, сидя в кресле салона, он отхлебнул из бутылки и наконец
опохмелился. Ром побежал по кровеносным сосудам, и ему стало легче, даже
подремать сумел несколько часов. Когда пересекали воздушную границу с
Японией, пилот включил когда-то любимую, а теперь забытую песню: "А я швыряю
камушки с крутого бережка далекого пролива Лаперуза... " Теперь этот пролив
остался под крылом самолета, на пути к далекому Индокитаю.