"Сергей Прокопьев. Ларек "Пузырек" " - читать интересную книгу автора

Митя-секс был нашим постоянным покупателем. Я долго удивлялся его
торговле. Ассортимент скудный, часто падал в многообразии до одной водки. А
Митя-секс ходил с преуспевающим видом, и беспрерывно у него в киоске
тусовались гости, а продавцы бегали к нам за питьем. Причем никогда Митя не
брал в долг.
Глаза на Митин бизнес открыл Петро Иванович участковый.
- Это, Витя, самая выгодная торговля, когда она наоборот. За товаром по
городу не рыскать, не трястись, что шоколад поплывет, а пиво скиснет...
Потому что у него не киоск, а стиральная машина - деньги чьи-то отмывает. И
еще Петро Иваныч по-отечески предупредил: водку Митину не пить. От нее за
весту левизной прет.

КРЫША

Выше крыши не прыгнешь.

"Крыша" - термин, можно сказать, официальный. В нем присутствуют все
черты делового языка: лаконизм, однозначность, отсутствие ненужной
эмоциональности. "Крутая крыша", "наехала крыша", "разбирайся с моей крышей"
- и все предельно ясно. В названии того же общественного института рэкетом
нет универсальности несмотря на то, что это термин милицейских протоколов.
То же управление внутренних дел, будучи чьей-то "крышей", никогда этот род
своей деятельности рэкетом не обзовет. Чересчур термин протоколом
попахивает. Мафия - те же штаны, только пуговицей на Запад, откуда наши
газетчики пополняют свой опереточный лексикон. Бандиты - вот определение,
которое наиболее в точку. Себя они во всяком разе именуют бандитами. Я в
глаза назвать свою "крышу" бандитами не решаюсь.
Как-то после ливня спросил еще одного соседа по ларьку, владельца
торгово-ларечной фирмы "Феникс" Стаса Подопригору:
- У тебя крыша не течет?
- Моя "крыша", - скаламбурил Стас, - течет постоянно и всегда в
обратную от меня сторону.
Поток в сторону моей "крыши" начался через две недели после открытия
предприятия. Подъехал скромный "Форд", из него водила вылез, здоровяк такой,
что танку башку запросто открутит, а следом, вылез... вот уж, где не чаешь,
там встречаешь.
- Степан, - представился кудреватый блондин.
По младости лет он меня, слава Богу, не помнил. Это был младший
представитель бесчисленного семейства Грошевых. В поселке, где я вырос,
Грошевых на своей шкуре знала каждая собака. Со старшим, по прозвищу Гаврош,
я учился в пятом классе. Прозвище никаким боком не соответствовало
действительности. Чтобы наш Гаврош под пулями полез собирать патроны для
революции? Никогда! Зато в карманы к героям, пока они отстреливались на
баррикадах, полез бы, не задумываясь. В школе Гаврош аккуратно тырил мелочь
в гардеробе. И всегда имел стабильную тягу к плохолежащим предметам. Впервые
по крупному сыпанулся, забравшись ночью в книжный магазин. Что уж он там
искал? В нашем книжном днем-то ничего путного нельзя было найти.
Участковый Петро Иванович, опростав как-то стакан "по рисочку",
сообщил, что руководит Степаном из Москвы какой-то его брательник. Может
быть, Гаврош? "Та мелочишка по карманам, что в люди вывела меня".