"Сергей Прокопьев. Ключик на старт (негрустные рассказы) " - читать интересную книгу автора

хлопоты, ау! Можете не отзываться, мы не соскучились...
- С собой в дорогу мы тоже взяли портфель пива, - рассказывает дальше
Кока. - Поднимаемся не спеша по высоким ступенькам волгоградского вокзала,
вдруг диктор, поганка, объявляет: "До отхода поезда "Москва - Душанбе"
осталось пять минут". Распугивая под ногами путающихся пассажиров, метнулись
мы на перрон. Колеса нашего поезда только-только начинают проворачиваться.
Прыгаем на ходу в родной двенадцатый вагон, вдруг на пути костьми ложится
проводник-таджик. "Ты что, - говорю, - зверюга, своих не узнаешь?" А он не
узнает. Толкает нас в обратную сторону, в Волгоград. Тогда полковник, не
говоря ни слова на это гостеприимство, а мужик был здоровее меня...
- Здоровее тебя только слон, - вякнул Мошкин.
- И полковник, - не смутился Кока, - берет он проводника за шиворот и
на убегающий перрон опускает. Иди, говорит, посмотри мемориальный комплекс
на Мамаевом кургане. Прорвались мы в родное купе, а там опять "здрасьте" -
посторонние живут. И моих вещей - сумки - нет. "Где?" - спрашиваю. Мямлят,
что не было вещей. И тут я замечаю, что вагон плацкартный. И полковник
обратил на это обстоятельство внимание. А мужик он горячий, москвич. "Я за
купе платил! - начал права качать. - Они вагон поменяли!" Ногами затопал.
Бабулька на топот говорит, что она из самой Москвы в третьем вагоне едет и
он всю жизнь плацкартный.
- И тут я протрезвел, - сказал Кока.
- А чем ты раньше глядел? - упал на стол от смеха Мошкин.
- Некоторые могли бы помолчать, - сурово заметил Кока.
"Некоторые" замолчали.
И вот почему. Как-то наладили Мошкина в двухступенчатую командировку.
Вначале надо было залететь в Москву, передать бумагу военным, дальше маршрут
лежал в Кзыл-Орду, на Байконур. Мошкин славно отработал первую, бумажную,
ступень. На второй вышел пассаж. Семнадцать лет не видел Мошкин
институтского однокашника Равиля Уразова, а тут в метро "Калужская" упали
друг другу в объятия.
Уразов был специалистом по морским крылатым ракетам. Летел на Камчатку.
Отмечать встречу друзья поехали в Домодедово. И прямым ходом в ресторан.
Время общения на вес золота - Равилю до отлета оставалось три часа. "За
лучший в мире Казанский авиационный!" "За славный девятый факультет!" "За
великолепную шестую группу!" Чем дальше, тем труднее воспоминания
пробивались через гущу тостов. Наконец, объявили рейс Равиля. Он полетел к
своим плавучим ракетоносцам, а Мошкин, стараясь идти ровно, направился за
билетом в Кзыл-Орду. Природа обделила его ростом и весом, зато наделила
редким автопилотом. На заветное окошечко вышел точнее точного.
- В Кзыл-Орду, - попросил билет.
Дикция у Мошкина не театральная. Начало слова съедает, конец
проглатывает, а середину жует. Было бы еще название типа Иваново. А то
тюркское - трудное для русского языка. Особенно, когда язык выпивши.
- Кызыл? - переспросила кассирша.
- Орда! - мотнул тяжелой головой Мошкин.
Но у него получилось ближе к "ага".
На что кассирша выдала билет до Кызыла и поторопила:
- Регистрация уже началась.
- Кзыл-Орда? - с остекленевшим взором Мошкин подрулил к стойке.
- Ага-ага, - ответили ему.