"Сергей Прокопьев. Есель-моксель (несерьезные рассказы) " - читать интересную книгу автора

с живота начеши.
- Чьей?
- Да не твоей же!
Степанида дула на Тимофееву шерсть, шептала над ней, подбрасывала под
потолок и внимательно следила за падением. В завершении колдовских процедур
завернула клок в бумажку и швырнула в печь. Антоновне вручила пузырек с
желтой жидкостью - капать Тимофею в пасть.
- Сколько должна? - спросила Антоновна, не удовлетворенная курсом
лечения.
- Десятку.
- С собой нет, - сказал Антоновна, - вечером занесу.
Хотя "с собой" было.
Дома Антоновна набрала в пипетку жидкости из Степанидиного пузырька,
пошла вливать целительную влагу в болезного Тимофея. Того в закутке не
оказалось.
Сердце Антоновны оборвалось в нехорошем предчувствии.
- Где Тиша? - трагически спросила мужа.
- Где-где, - грубо прозвучало в ответ, - в гнезде! Околевать, поди,
уполз. Они, как сдыхать, завсегда уходят из жилища.
- Ой, темнеченько! - заголосила Антоновна и принялась жалостливо звать.
- Тишенька, Тиша, погоди умирать, полечимся.
Антоновна ходила по дому, заглядывала во все углы. Тимофея нигде не
было.
- Ой, темнеченько! - вышла в сени.
Через минуту оттуда раздался истошный крик:
- Ах ты, тварь! Ах ты, скот! Убью-ю-ю!!!
В поисках околевающего любимца Антоновна заглянула в кладовку. Где
страшно зачесалось схватить дрын потяжелее. Под потолком висело полтуши
неделю назад забитого бычка. На ней, намертво вцепившись когтями,
распластался Тимофей. Он хищно рвал мясо зубами. Добрая часть бычка
отсутствовала.
- Заболеешь так жрать-то, - прибежал на крик муж.
- Убью! - кричала на любимца Антоновна.
Тимофей не стал дожидаться смертельного дрына, камнем упал с объеденной
туши и резво, несмотря на болезнь, юркнул на улицу.
Антоновна ругала кота, мужа, который низко повесил бычка, оплакивала
уничтоженное мясо и думала: платить Степаниде или обойдется?
Платить, по-хорошему, было не за что. Но ведь порчу может навести.
Ладно, если на кота-вредителя, а вдруг - на саму Антоновну...

БОРЬБА ЗА ВЫЖИВАЕМОСТЬ
рисунок
И ПОД ЕЁ АТЛАСНОЙ КОЖЕЙ
Суицидников Виктор Трофимович Сажин чувствовал за версту. Не успеет на
своем конце провода бедолага доложить, что через минуту смертельно разящей
пуле даст ход в истерзанное сердце или что окно распахнуто, до полета по
законам всемирного тяготения лбом об землю всего один шаг, - эта кровавая
трагедия еще не сорвалась с языка, а Виктор Трофимович уже чувствует: от
трубки телефона службы доверия, где подрабатывал по ночам, несет
самоубийством.