"Вадим Прокофьев. Желябов ("Жизнь замечательных людей" #299) " - читать интересную книгу автора

второй в ухо, заливистый разбойничий свист... и нет никого. Поди лови ветер
в поле...

Быстро промелькнул первый, 1869/70 год учебы. Остались позади споры,
удалые похождения. И снова каникулы, Крым, Андреевка.
Не успел Желябов оглядеться дома, как его вызвали в Керчь. Зачем бы
это? Тревожно сжалось сердце. Оказалось, что директрисе женского пансиона
Мусиной-Пушкиной на лето нужен воспитатель и учитель для ее
сыновей-близнецов. Желябов недоумевал, кто бы это мог сосватать? Потом
узнал: его имя назвали и директор гимназии, и преподобный, и словесник - ну
и букет! Андрей готов был отказаться, но раздумал. Мусина-Пушкина сообщила,
что лето ее сыновья проведут в имении тетки, в Симбирской губернии.
Новые места, новые люди, да и дома одним ртом меньше.

* * *

Дорога шла лесом, телега подпрыгивала на корнях, цеплялась за пни. А за
каждым поворотом опять сосны, ели, лиственницы, дубы. Лес смешанный, густо
поросший орешником, рябиной, бузиной. И грибы... Они более всего поразили
Андрея. Нарядные мухоморы первыми приветствовали наступление тепла. Еще не
настала пора для боровиков, но сыроежки, ранние вестники лета -
подберезовики, нахальные белянки бесстрашно подступали к самой дороге.
Андрей соскакивал с телеги, вырывал их, чем доставлял неподдельное веселье
вознице. Подумать только - есть ведь на свете люди, которые впервой видят
грибы.
Горки встретили Андрея веселым шумом юных голосов. Два брата Мусины еще
в Керчи влюбились в наставника и теперь наперебой выражали свой восторг.
Из-за приоткрытых гардин мезонина на Андрея с любопытством смотрели три пары
взволнованных девичьих глаз. Барышни отметили и статность, и вьющиеся
каштановые волосы, и высокий рост студента.
Андрей осмотрелся быстро. Уже вечером в день приезда он знал, что дядя
его воспитанников, помещик Топоркин, ярый крепостник, хулитель всего нового,
но не чуждый понятиям честности человек. Его супруга, Анна Васильевна,
деспотична, религиозна; барышни-племянницы - типичные институтки, чуть-чуть
задетые веянием времени; а братья Мусины - сорванцы с наклонностями к
скверностям втихомолку. Но в Горках нет духа лицемерия, чиновничьей
надутости, лгущей учтивости и пустого фанфаронства.
Утро начиналось с купанья. В шесть часов вода еще холодная, обжигающая
Андрей с наслаждением плавал, подгоняя своих воспитанников. Над водой стоял
легкий туман, и в тишине звонко разносились повизгивания барышень, не
желавших отставать от студента, хотя купаться в такую рань им было не в
обычай.
До одиннадцати Желябов вел классные занятия.
Братья клевали носами и оживлялись только тогда, когда легкий ветерок
доносил из кухни раздражающие ароматы жареного мяса. Андрей пытался
наставить воспитанников на путь истинный, но очень скоро убедился в
тщетности своих усилий. Нет, этих лентяев нужно чем-то взволновать! Желябов
решил впредь ничего не задавать и ни о чем не спрашивать. Просто беседовать,
пробуждать интерес к наукам.
В этой богоспасаемой глуши можно и не скрывать радикальных взглядов.