"Ю.Ю.Продан. Дорога на Тмутаракань." - читать интересную книгу автора

брату Войту.
Помня отцовский наказ, держался за землю Богдан, оставшийся на свете
один-одинешенек. Отдавал отцовы долги, потуже затягивал пояс. От того, что
вырастил на своей земле, ничего, считай, самому не оставалось. Выходил на
лов, бродил по лесам, приносил то медвежью шкуру, то куньи или бобровые
меха. И это все шло Клуню. Чтоб не помереть с голоду, нанялся в работники
к посаднику, стал закупом.
Думал ли, гадал ли Ратша перед смертью, какая доля его сыну выпадет?
Все горше становилась жизнь Богдана. Своя земля перестала быть своей,
руки чужими сделались, на других, не на себя работали. Только думать был
волен Богдан о чем хотелось, а хотелось ему иной, лучшей доли. Все чаще
приходила к нему мысль: уйти в Киев или в Любеч, на Днепр или Рось, а
может, и дальше, там искать счастья...
И ушел бы давно Богдан, покинул отчий край, да в сердце запала
Рослава.
Девушка без роду-племени, а хороша и своенравна, как река, у которой
она выросла. Белолицая, чернобровая, коса до пояса, в глазах карих огоньки
блестят. Повстречал ее Богдан возле Клунева подворья, пособил вязанку
хвороста до ее землянки донести. Один раз повстречал, второй, ноги сами
запомнили ту стежку. Полюбилась Богдану Рослава, да и Богдан ей люб.
Миловаться бы им, гнездо свое свить, а доля судила иначе. За что, бог
Ладо, наказал ты молодую пару? Три жены было у старого посадника Клуня, да
опостылели, четвертую захотел он в хоромы свои привести. Той четвертой
оказалась Рослава...
Ночью в праздник Купалы костры пылали над речкою Тетеревом, кружились
хороводы на обрывистом берегу, плыли венки девичью по быстрой воде. Пришли
сюда и Богдан с Рославой.
Уносила быстрая вода венки к Днепру-Славутичу, волны кружили их в
своем хороводе. И не заметили Богдан и Рослава, как подступила к ним беда
- налетела посадникова челядь, Богдана оттеснила в сторону. Будто черные
коршуны, схватили девушку, с собой потащили. А сам Клунь, манит ее, златые
горы обещает: "Иди добром ко мне, все, что у меня есть, твое будет. А не
хочешь по-хорошему - силой возьму!"
Не было выхода у бедной Рославы, одна дорога оставалась. Вырвалась
она из чужих рук, кинулась с обрыва вниз, на острые камни. Подхватила ее
река, понесла вслед за венками.
А Богдан? Он же простой смерд, как ему с посадником, чей сын -
воевода у князя, счеты сводить? Да еще одному, безоружному...
Будто окаменел он, время для него остановилось. То ли день, то ли
ночь - не все ли равно?
Вспыхнули вдруг среди ночи посадниковы хоромы, дотла сгорели вместе с
хозяином. Никто из окрестного люда не пришел на помощь, никто руки не
протянул, чтобы добро Клуня спасти. Как заполыхало пожарище, вся челядь
посадникова разбежалась. Исчез из городища и смерд Богдан, сын Ратши.
Может, тоже сгорел, кто знает?
Нет, не сгорел Богдан. Рассчитавшись с ненавистным Клунем, темной
ночью покинул он родные места. По звериным тропам уходил, куда глаза
глядят. В лесной чащобе, под старым дуплистым дубом сделал себе берлогу,
как медведь, забился в нее. Все стояла перед глазами Рослава, делавшая
последние шаги к обрыву. Даже жаркое пламя, что охватило яростно Клуневы