"Валерий Привалихин. Золотой мираж (приключ.роман)" - читать интересную книгу автора

строго за ним, и впредь молчал.
Зимина это устраивало. Он все еще находился под впечатлением вчерашней
встречи с дочерью священника Градо-Пихтовской церкви. Думал, почему
Непенина лишь буквально месяцы назад наконец открыто выступила против
Мусатова, десятилетия порочившего доброе имя ее отца. И понимал причину:
страх. В двадцатые, тридцатые, сороковые годы, вплоть до начала
пятидесятых- страх за себя, за личную свободу, потом - страх за сына и
внука. Притупленный, сглаженный, но все же страх. На сыне и внуке прошлое
ее отца, каким оно официально было преподнесено, существенным образом уже
не могло отразиться, если бы даже кто-то очень того пожелал. Ну, а вдруг?
Всё у сына, внука складывалось благополучно. Она не хотела, чтобы из-за нее
хоть чутошно благополучие это оказалось нарушенным... С другой стороны
предательство по отношению к родителю, к его памяти мучило ее, не давало
покоя...
Гуд комаров и чавканье конских копыт в болотной жиже не отвлекали,
скорее, наоборот. Ему неожиданно пришли на ум пересказанные Непениной
события, предшествовавшие бою у Орефьевой заимки. Бывший доверенный купца
Шагалова, уцелевший после взрыва гранаты в доме на заимке, и позднее
навестивший вдову священника, рассказывал о существовании кедровой шкатулки
с драгоценностями. Собственно, ради содержимого этой шкатулки уголовная
банда Скобы и оказалась на заимке. Шкатулка находилась у главаря. Дом во
время боя не сгорел. Каждого убитого бандита, пленников, причисленных к
банде, чоновцы тщательно обыскивали. "Золотопогонник" Скоба рассчитывал
уйти от ЧОНа и, надо думать, до последнего не выпускал дорогую шкатулку.
Мусатов застрелил его, обшарил. Найти у убитого часы и не обнаружить
шкатулку? Такое невозможно. Или почти невозможно. Но ни в устных, ни в
напечатанных рассказах пихтовского ветерана о шкатулке ни слова. А должен
он знать, обязательно должен...
- А ты правда из самой Москвы? - спросил, полуобернувшись, Засекин,
нарушая ход мыслей.
- Родился там, - ответил Зимин.
- А Сергея откуда знаешь?
- Воевали вместе в Афганистане. Одиннадцать месяцев.
- Так и подумал... Я тоже воевал.
Зимин посмотрел на спутника недоверчиво: по возрасту, вроде, не подходит
ни к одной войне. Засекин после долгой паузы сам прояснил:
- Только мы быстро закончили. Страна маленькая, и куда мадьярам против
нас.
Ах вон что: В Венгрии в пятьдесят шестом двоюродный брат пасечника
подавлял восстание.
Короткий разговор прервался, и опять Зимин углубился в свои размышления.
Заболоченная низина кончилась, копыта коней застучали по твердой земле. В
худосочной траве потянулась узенькая, давным-давно не хоженая тропа. Не
сильно петляя меж хвойных деревьев, она тянулась, пока не привела на
пригорок, где возвышался бревенчатый домик с островерхой тесовой крышей,
увенчаной крестом. Зимин в жизни не видел наяву, не сразу понял назначение
этого строения.
- Неужели часовня? - сказал неуверенно.
- Она самая, - подтвердил Засекин, спешиваясь и закуривая. - В старину на
этом месте каждое лето чествование святого Пантелеймона происходило. Был