"Анатолий Игнатьевич Приставкин. Золотой палач (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

чувствуя в ней спасение. А вот если выжить удается, то приходит уже другое
желание: жить, жить и жить. Причем жить долго и богато. И красиво. А потом к
ним все равно является костлявая. За тобой она, кстати, уже приходила...
Ведь приходила, да?
Я промолчал. Мы оба знали, что он имеет в виду. Тот момент, когда его
руки искали на моей спине место для укола.
- Ты сам виноват. Все равно, раз не научился выживать, ты жить не
сможешь. Уж поверь мне. Я про тебя давно все знаю.
- А тебе-то какое до меня дело?
- Да мне по фигу! - отмахнулся он. - Но ты и сейчас ничего не понял.
Весь мир стоит на том, что каждый спасает только себя. А для этого, на
всякий случай, топит других.
- Ты о зверях, что ли?
- А разве люди не звери? - спросил он с издевкой. - Звери! Еще какие!
- И ты?
- А чем я лучше?!
- Но есть же не звери? - возразил я.
- Нет! - бросил он уверенно. - Нет таких! Глупость!
- А сам... сам ты хочешь выжить? - поинтересовался я, пытаясь в сумраке
сарая разглядеть его лицо. Я никак не мог догадаться, к чему весь этот
вязкий и бессмысленный разговор.
- Я? Я - нет, - ответил он после паузы. - Я не хочу выживать - вот в
чем дело. А тем более жить. Я воюю с теми, кто хочет выжить любым путем,
чтобы доползти до красивой жизни, потопив нас. Я им мешаю. И буду мешать. У
меня, кроме ненависти к ним, ничего больше не осталось. Когда они стали
мной, моей жизнью распоряжаться, они, придурки, не знали, что мастерят из
меня не урода, даже не ублюдка, а живую бомбу. Бомбу, - повторил он,
вслушиваясь в свой голос, - которая их и убьет! - Он на минуту задумался и
добавил: - Сегодня я один. Да не один, я других готовлю. А завтра... Завтра
нас будет много, очень много. Целая армия...
Наконец-то я понял, за что он меня так ненавидел. За то, что я не хотел
становиться его бомбой. И мешал ему делать бомбы из других. Сказать на это
мне было нечего. Оставалось только слушать...
- ...Вчера нашлись тебе защитнички ... - продолжал он, чуть понизив
голос. - Так вот, мы бы сегодня всю эту историю прикончили. Но придется
отложить на недельку. Так что готовься. Встретимся ровно через семь дней. -
Он поднялся, выглянул за дверь, чтобы убедиться, что нас не подслушивают, и,
обернувшись, добавил: - Считать умеешь? Вот и считай... Первый пошел... А
этой своей... ну Катьке... скажи, чтобы в это дело не встревала!
- Она не моя, - сказал я быстро. Хотел добавить: "Она скорей твоя", но
не стал.
- И ее мать чтоб не лезла! - не обратив внимания на мои слова, бросил
он напоследок. - А то им худо будет. Даже не от меня... Они с огнем играют!


Распахнутая дверь

Не прощаясь и не оглядываясь, Главный быстро вышел на волю, оставив
дверь распахнутой. Вместо него в проеме появился Тишкин - точно такой, каким
я его себе представлял: рожа в веснушках, рыжеватый, рот до ушей. Ему бы в