"Михаил Михайлович Пришвин. Вася Веселкин " - читать интересную книгу автора

гусиный хозяин, может быть, неплохой был человек, ни с кем не ссорился -
вот и терпели гусей до поры до времени. Я и сам совсем забыл об этих гусях
и спокойно шел, пуская Жульку свободно бегать перед собою справа налево и
обратно, слева направо.
Ничего худого не подозревая, мы вышли в конце деревни в прогон к
реке. Небольшой холмик разделял нас от реки, и по нему кверху поднималась
по травке белая тропка - след больших и маленьких человеческих ног, босых
и обутых. Жулька пустилась вверх по этой тропе. На мгновенье она
показалась мне вся вверху на фоне голубого неба. У нее была поза именно
такая напряженная, как бывает у собаки на стойке. Не успел я ей крикнуть
свое обычное "лежать!", как она вдруг сорвалась и бросилась со всех ног
вниз по другой, невидимой мне, стороне холма. Вскоре потом послышался
всплеск воды и вслед за тем крик, шум, хлопанье по воде крыльев такое,
будто бабы на помосте вальком лупили белье.
Я бежал наверх и вслед за ударами сердца своего повторял про себя:
"Ая-яй! Ая-яй! Ая-яй!"
Это потому я так испугался, что очень много в своей жизни страдал.
Задерет собака какую-нибудь животину, и ничем не откупишься: так изругают,
так осрамят, что весь сморщишься, как сушеный гриб.
Добежав до вершины холма, я увидал зрелище, потрясающее для учителя
легавой собаки: Жулька плавала по воде, делая попытки схватить того или
другого гуся. Смятение было ужасающее: гусиное гоготанье, хлопанье
крыльев, пух гусиный, летающий в воздухе.
Звук моего свистка и крики были совершенно бессильны: настигнув
одного гуся, Жулька пускала из него пух, а гусь, подстегнутый щипком,
набирал силу и, помогая себе крыльями, частью водой, частью по воздуху
уклонялся от второго щипка. Тогда Жулька повертывалась к другому гусю,
пускала пух из него...
Пух, как снег, летел над рекой.
Ужасно было, что в разлив воды еще невозможно было сделать обычные
мостки через реку, и я не мог приблизиться хоть сколько-нибудь к месту
действия: все происходило на самой середине широко разлившейся
Москвы-реки.
Всех гусей было восемь. Я не только успел всех сосчитать, но
положение каждого гуся представлял себе, как представляет полководец
положение всех частей его войска. У меня вся надежда была на гусей - что
какой-нибудь гусак, раздраженный наконец, озлится и сам попробует Жульку
щипнуть. Она такая трусиха! Если бы хоть один гусь сделал такую попытку!
Жулька бы немедленно пустилась ко мне под защиту от клюва храброго гуся...
И вот, казалось мне, один гусак как будто и догадался, и, наверно,
все бы кончилось хорошо. Но в этот момент выбежал из кустов Витька с
ружьем, сын хозяина гусей, и прицелился в плавающую голову Жульки...
Сердце у меня оборвалось. Но почему я не крикнул, не остановил
мальчишку? Мне кажется теперь, как будто все было во сне, что от ужаса я
онемел. На самом же деле, конечно, я бы крикнул, если бы только было
мгновенье для крика. Все произошло так скоро, что крикнуть я не успел.
Грянул выстрел.
Я успел все-таки увидеть, что чья-то рука из кустов толкнула Витьку в
плечо и дробь хлестнула по воде далеко от места побоища.
Витька хотел стрелять из второго ствола, но голос из кустов остановил