"Мария Павловна Прилежаева. Юность Маши Строговой: Повесть) " - читать интересную книгу автора

После нескольких шахматных партий и праздничного обеда с пирожками,
жареным гусем и каким-нибудь соусом - очередным изобретением Ирины
Федотовны, чаще всего неудачным, в чем, правда, никто не признавался -
Аркадий Фролович открывал крышку пианино. Откинувшись на спинку стула, он
играл что-то длинное, с силой ударяя по клавишам, и Маше казалось, надают
тяжелые камни, и было жаль и грустно, что они отрываются от скалы и летят.
Ирина Федотовна иногда говорила:
- Почему вы доктор, а не музыкант?
Аркадий Фролович вставал из-за пианино и, рассматривая рюмку с вином
на свет, спрашивал:
- А? Что?
- Ты не слишком ли злоупотребляешь этим... - Кирилл Петрович кивком
головы указывал на вино, - ...и этим?
Трубка Аркадия Фроловича почти беспрерывно дымилась.
- Возможно. Очень может быть.
Ирина Федотовна часто уходила к приятельнице, оставив друзей наедине
и взяв с Маши слово, что ровно в десять она ляжет спать. Маша забиралась с
ногами в кожаное четырехугольное кресло; о ней забывали.
Едва оставшись вдвоем, отец и Аркадий Фролович начинали нескончаемый
разговор о книгах, театре, работе, а чаще о людях и еще чаще - о прошлом.
Разговор мог тянуться часами.
Аркадий Фролович медленными глотками пил вино, всюду сыпал пепел из
трубки, пощипывал длинный ус и спрашивал:
- А помнишь, Кирилл?..
Забравшись в угол огромного кресла, Маша с любопытством слушала
рассказы о том времени, когда папа, усатый Аркадий Фролович и дядя Иван
носили гимназические мундирчики. Тогда существовало страшное пугало -
чудовищно рыжий инспектор Златопольский, тогда две девочки, Ириша и Поля
Тихомировы, жили в деревянном доме на окраине города, где немощеная дорога
зарастала летом травой, а зимой к крыльцу наметало сугробы.
Какое-то очарование чувствовала Маша в том, что все близкие и родные
ей люди - отец, мама, Аркадий Фролович, дядя Иван и тетя Поля из
Владимировки - прожили рядом свою трудную юность.
Приезжая на лето в деревню Владимировку, где тетя Поля уже четверть
века работала учительницей, Маша старалась представить тетю Полю, как
рисовали ее воспоминания отца и Аркадия Фроловича: это она гимназисткой
потихоньку читала революционные книги, это она поддерживала в ссылке Ивана
Пастухова и почти девочкой вступила в неравную борьбу с жандармом в
мундире инспектора - Златопольским.
Аркадий Фролович, стряхивая пепел мимо пепельницы на скатерть, снова
спрашивал:
- А помнишь, Кирилл?..
Революция, гражданская война, то, что Маша изучала в учебниках и что
для нее было самой настоящей историей, оживало в прошлом отца, тети Поли,
дяди Ивана.
Маленькая Маша не столько понимала умом, сколько чувствовала, как вся
ее жизнь определена этим прошлым, таким близким, потому что оно было
молодостью отцов, и одновременно далеким...
- Аркадии, что мы с тобой делаем! - вдруг спохватывается отец, увидев
девочку в кресле.