"Олег Приходько. Реквием для свидетеля" - читать интересную книгу автора

ощущал на собственном теле. Никакая практика не могла заменить этого дара.
- Тиопентал, пять кубиков, внутривенно...
Прозвище, прилипшее к нему еще в институте за любовь к музыке великого
австрийца, многими коллегами и пациентами расценивалось как знак
незаурядного таланта. В его операционных звучали концерты для клавесина,
сонаты, фантазии и симфонии, подобранные по сложности заболевания и
характеру пациента, и в этом странном альянсе хирургии и музыки простота
уживалась с гениальностью. Сейчас музыки не было.
- Вы правы, Тоня. Малый гемоторакс. Заполнен синус плевральной полости.
Тем лучше, возможна аутогемотрансфузия... Отсос!..
- Авдеич, свет падает, - вскользь заметила медсестра.
Водитель чиркнул стартером. Двое в масках, вскинув автоматы, рванулись
к кабине. Он помотал головой, показал глазами на светильник. Вроде поняли...
Идиоты! Куда он мог поехать, если все просветы между деревьями блокированы?
Да и до рычагов в наручниках не дотянуться.
Хладнокровие, с которым очкастый избивал молодого врача, оставляло мало
надежды на спасение. Однажды Авдеича тормознули какие-то малолетние
архаровцы на мотоциклетах - угрожая ножами, ворвались в салон, требовали
наркотики. В другой раз "скорая" попала в сектор обстрела: на Большой
Полянке шла разборка. Тогда осколком разбитого пулей стекла ему оцарапало
ухо. Но по сравнению с сегодняшней переделкой это было мелочью. Авдеич
покосился на "ауди", в багажник которой бандиты затолкали врача. Возможно,
он был еще жив.
- Пинцет... Клапан из кусочка грудной стенки... Удаляем...
"Разогнаться бы да ударить в бензобак "волжанки"! - подумал Авдеич. -
Когда бы не Антонина и не этот доктор, прихватил бы пару-тройку бандитов на
тот свет - и то польза".
- По ребру прошла... Маленький кусочек отщепила... Будем искать...
Смотрите на электрокардиограф... Еще отсос!..
- У него что, тахикардия?..
"Может, все-таки спасет? - с надеждой посмотрел на Моцарта Авдеич. -
Тогда нас отпустят. Зачем мы им?.."
Моцарт исключительности своей не признавал и к прозвищу относился с
юмором. От предложений возглавить отделение или, скажем, заняться
диссертацией шарахался, как от чумы. Все, что так или иначе могло ограничить
практику и сковывало свободу существования, вызывало в нем протест. За место
он не держался - хрен редьки не слаще, больниц хватает. Брали его повсюду
охотно, впрочем, охотно и отпускали после очередного фортеля...
- Десятипроцентный раствор хлорида кальция внутривенно!..
Одно время он выпивал - еще там, в Свердловске. После второй неявки на
плановую операцию его уволили из клиники. Два года откатался на "скорых",
после разрыва с женой махнул в деревню, но в больнице, больше походившей на
здравпункт, продержался недолго: сын профессора консерватории, дитя
асфальта, он не выносил, когда в заключительную часть арии "Мальчик резвый"
вторгалось мычание коров.
- Вот она... 5,45... Из "АК-74". Срикошетила, иначе бы ему все потроха
разворотила... Зажим!..
- Вы военврач? - робко поинтересовался Авдеич.
В ответ Моцарт сверкнул взглядом: тебя еще тут не хватало!
- Готовьте кетгут, Тонечка. Можно викрил...