"Кристофер Прист. Разрядка" - читать интересную книгу автораее и постель в ослепительном фокусе сияющего белого света.
Этот вид заморозил меня. То, что я видел, было невозможно. Я уставился на нее, не веря себе. Она улеглась в живую картину, которая была идентична, не просто похожа, а идентична той, что я прежде видел в воображении. Картина была оттуда, где находился единственный фрагмент моего прошлого: я вспомнил первый день, когда я оказался в полутьме подвала галереи Джетры. Я прижимал свои дрожащие пальцы подростка, свои ладони, свой вспотевший лоб много раз к одной из наиболее печально известных тактилистских работ Акиццоне: "Сте-Августина Абонданаи". (Я вспомнил название! Как?) Эта женщина была Сте-Августиной. Репродукция, которую она представляла, была превосходной. Не только она была точной репликой, но так же и сделанное ею расположение простыней и подушек - складки сатина в резком свете сияли в точности, как на картине. Длинная блестящая полоска испарины, проходящая меж ее обнаженных грудей, была одной из моих самых сладострастных воображаемых картин. Я был так поражен этой находкой, что на мгновение забыл, почему я нахожусь здесь. Многое немедленно и однозначно стало мне ясно: что она, к примеру, не та молодая женщина, которую я видел снимающей порванную майку, не была она ни одной из тощих женщин в радионаушниках, что поймали меня на танцплощадке. Она была более зрелой, чем худая девушка в майке, и на мой взгляд во много раз красивее, чем все остальные. Но самым смущающем была та тщательно подготовленная поза, в которой она развалилась на гладких простынях постели, - сознательная ссылка на воображаемую картину, которую которой не мог отвязаться. Ее поза - это просто совпадение? Или они каким-то образом читают мои мысли? Храм снов, сказала девушка. Это невозможно! А точно ли невозможно? Безумием было думать, что все это подстроено. Однако сходство с картиной, все подробности которой были четко запечатлены в моем сознании, было замечательным. Но даже так, настоящая цель женщины была ясна. Она все еще оставалась шлюхой. Я пялился на нее в молчании, пытаясь сообразить, что же мне об этом думать. Тогда, не открывая глаз, шлюха сказала: "Если ты стоишь тут только чтобы глазеть, то тебе надо уйти." "Я... я ищу здесь..." Она ничего не сказала, поэтому я добавил: "... молодую женщину, вроде вас..." "Бери меня, или проваливай. Я не для того, чтобы смотреть или пялиться. Я здесь, чтобы ты меня насиловал." Насколько я видел, она не сменила позу, говоря со мной. Даже губы едва шевелились. Я смотрел на нее еще несколько секунд, думая, что вот оно место и вот оно время, когда мои фантазии и моя реальная жизнь могут пересечься, но в конце концов я пошел прочь от нее. Я, по правде говоря, испугался ее. Я едва только вышел из подросткового возраста и был совершенно неопытен в сексе. Хотя дело было и не только в этом: в одно неожиданное мгновение мне предстала во плоти одна из искусительниц Акиццоне. |
|
|