"Почти герой" - читать интересную книгу автора (Дорошин Богдан)

Глава 7 Драконий меч

– Все перемешалось верх дном за последнее время, – жаловался Конструктор, пробиваясь через собственную лабораторию, как сквозь джунгли. – Раньше жилось намного легче. Гильдия не держала каждого мага за горло, не требовала повиновения и прочей ерунды. Понимаешь, я не могу работать когда надо мной постоянно прыгают и указывают, что делать. И никто бы не смог, даже такой как Пейн, хоть он и… ну ладно… он бы смог, но я–то не он. Где справедливость? Где?!

Я заметил, что Конструктор любит поболтать, и не важно, что я практически ничего не говорил в ответ. Таким людям как он, нужен только вид слушателя, и тогда можно говорить, говорить и говорить.

– И кто станет меня упрекать после этого? Не я ушел от Гильдии, а она от меня отдалилась! Вот так. Конечно, мои дети и жена этого не поняли, но и черт с ними! Наука, вот что самое основное в нашей жизни!

– И поэтому ты сидишь здесь, добывая всякую дрянь? – услышал я свой скучный голос. – Так нужны деньги, или…

– Дело не в деньгах, при чем тут деньги? Да, «Преступники» иногда зарабатывают на том, что я произвожу, но это их дело, а не мое. Я же записываю результаты в книги, добавляю их к прошлым результатам и готовлю место для будущих!

Да, сложный случай, но что я могу сделать, кроме как слушать? Конструктор, судя по всему, у «преступников» не последняя личность…

– Понимаешь, самая большая ценность в мире – это знания. Придет время, и оно будет цениться куда больше золота и серебра. Конечно, это случиться не скоро, но я готов ждать… и накапливать знания. Ха, ха, ха. – Отсмеявшись, Конструктор откашлялся и продолжил: – Гильдия никогда не отменит свои глупые «запреты на реликвии Первой эпохи», а ведь в них столько неизведанного!

– Да, в Гильдии не слишком трезвомыслящие люди, – пробормотал я, полностью поглощенный наблюдением за здешними диковинками. Я искал среди «бесценного» хлама Конструктора что–то действительно стоящее, но пока мои успехи были невелики. Глаза безразлично осматривали стены, пирамиды пергаментов и давно не чищенные ковры. Пару раз попадались картины, но те были настолько уродливыми, что я погнушался бы их даже продавать. Видно ученый сам малевал их…

Постепенно, слушая этого болтуна, у меня сложилась полная картина того, где я оказался. Это старая крепость, которая была построена еще в Первой эпохе, но разрушенная до такой степени, что находиться в ней уже невозможно. Потом, уже не в столь позднее время, кто–то очень сильный наложил на нее сверхсложное заклятие «материальная иллюзия», отчего все здесь было почти что настоящим. Существенный минус состоял в том, что магия могла в любой момент развеяться, но Конструктор полагал, что этого не случиться еще как минимум лет двести.

Мы прошли через узкую дверь, и вышли к круглой комнате, с высоким куполообразным потолком. Здесь вместо обычного хлама были алхимические приспособления: ступы, реторты, склянки, мензурки и прочая ерунда. Я хотел было спросить зачем мы сюда пришли, но не мог перервать душещипательный рассказ Конструктора о том, как сложно ему было тут все оборудовать и начать свои исследования.

Мы вышли на середину комнаты, где стоял огромный гранитный стол. На столе было много стекла, несколько ниш с водой и еще одна с какой–то жидкостью. Все это не вызывало у меня особой радости. Рабочее место ученого больше смахивало на алтарь жертвоприношений.

– Пейн тебе ничего не рассказал. Ну, конечно, он у нас не слишком болтливый. Хочешь узнать, зачем ты здесь?

– Конечно, – не стал спорить я, хотя и побаивался услышать ответ.

Ученый отодвинул стул, приглашая меня сесть. Я отказался, оставшись на ногах, и тогда Конструктор сел сам. В его руки сразу же попали листки бумаги, где он производил свои научные записи. Найдя нужную информацию, он разложил ее перед собой, а потом вспомнил, что хотел мне что–то рассказать.

– Все дело в нем, – его рука указала на потрепанные ножны, лежащие на стопке книг. – Это Драконий меч, Артефакт Первой эпохи.

Я не сразу сумел ответить, а когда справился с замешательством, выкрикнул изумленное «Что??». Ученый поморщился и попросил не шуметь, после чего более подробно все объяснил:

– Все верно. Это Артефакт, созданный еще в начале Первой эпохи… м–м… или ближе к ее концу… я еще не разобрался. Но его возраст от этого не меняется, не правда ли?

– Зачем это здесь? – с видимым беспокойством спросил я.

– Как это зачем? Это раритет науки…

Даже я со своим скудным багажом знаний мог каждому рассказать, что Артефакты не для смертных. По легендам только древние могут их использовать. И их мало. Артефактов. Точнее раньше так было, сейчас же они встречаются гораздо чаще, порожденные катаклизмом между эпохами.

А еще я знал, что любой смертный который прикоснется к Артефакту, умрет мгновенной или медленной смертью. Об этом я и сказал Конструктору.

– Что за чепуха? – удивленно воскликнул он. – Это неправда. Если хочешь убедиться: сам прикоснись к мечу. Давай, это не страшно…

– Э–э, нет. Я не такой дурак. Если ты уже совсем распрощался с головой, то я тебе сочувствую.

– Не смеши меня, архимаг! – поджав губы, произнес ученый. – Такие байки ходят по трактирам где пьют крестьянские мужи, матросы и солдатня. В них нет и грамма истины. Ну… конечно грамм может и есть, но… неважно. – Конструктор подал мне один листик, где я увидел много чернильных клякс, линий и записей; разобрать почерк я не смог. – Видишь, это мои вычисления. Я тоже сперва опасался, что все так плохо, но позже до меня дошла простая истина. В преданиях Первой эпохи сказано: «…всяк тот умрет, кто коснувшись, возжелает использовать Великое во благо или горе себе, если не течет рекой по венам кровь благая…».

Конструктор сделал паузу и внимательно на меня посмотрел, словно я должен был продолжить его мысль. Я поспешно собрал свои соображения в кулак и бросил самое разумное, что мог предложить:

– И… что это значит?

– Это значит, что Артефакт нельзя использовать, если в твоих жилах не течет древняя кровь. Но прикасаться, переносить, и тому подобные действия ничем не опасны. Гляди. – Конструктор потянулся к Драконьему мечу, и на моих глазах прикоснулся к ножнам. Я ожидал, что его охватит жаркое пламя, но этого не случилось. – Со мной все в порядке, видишь? Но если я обнажу клинок и попытаюсь тебя атаковать, боюсь, меня раздавит магической волной.

Я облизнул пересохшие губы, мне тоже жутко хотелось прикоснуться к Артефакту, но я сдержался. Конструктор неодобрительно покачал головой, но я не купился на провокацию. Выждав несколько секунд, я спросил:

– И что ты хочешь сделать с этим мечом?

– Вот это вопрос по существу. М–м, – Конструктор замялся, но вскоре начал высказывать мысли: – На нем несколько печатей и все их надо снять. В–первую очередь ради науки, но ты я вижу здесь не ради нее, так что не бойся: денег тоже будет много.

– Вы что, собрались его впарить? – удивился я. – Кто купит такое?

Действительно, сейчас в мире не так много древних, многие до сих пор лежат в своих могилах, дожидаясь часа воскрешения. А кому кроме них нужен Артефакт? Какому–то очень богатому коллекционеру? Вряд ли, к тому же это громадный риск…

– Я здесь не ради денег, – признание далось мне с большим трудом.

– В самом деле? – оживился ученый. – Тогда ради чего?

– Ради свободы делать то, что мне нравится.

Конструктор ничего не промолвил в ответ, но я знал, что он меня понимает. В сущности, именно к этому он стремился, когда покидал семью и отбрасывал Гильдию и ее Порядок в сторону.

Я еще раз посмотрел на Драконий меч. От пыли ножны никто не чистил, и было очень сложно разобрать рисунки, которые там изображены. Никакой скрытой силы от оружия не исходило, и, не зная, можно было легко спутать Артефакт со старым хламом.

– Ну что, попробуем? – через некоторое время произнес Конструктор, и я слегка опешил.

– Что именно? – мой голос звучал слегка испуганно.

– Снять печати.

– Сейчас?!

Я чуть не упал, пришлось опереться о край стола. Да этот Конструктор совсем чокнутый! Не успел меня ввести в курс дела, как уже просит приступать, это же…

– Печатей несколько. Три из пяти мы уже сняли собственными силами, но есть такие, где требуется не только хитрость, но и грубая магическая сила. Я думаю, уровня архимага будет вполне достаточно.

– Ты думаешь, или ты уверен? – задиристо спросил я.

– А еще я думаю, что это абсолютно безопасно. Мы ведь не будем пытаться использовать меч, просто снимем пару ограничений…

Его слова звучали слишком просто. Я недоверчиво обошел стол и пригляделся к Артефакту. Потом резко протянул руку и коснулся его. Ножны оказались холодными. Рука осторожно потянулась к рукояти…

– Постой. Не касайся самого меча. Это пока не полезно… для здоровья.

Я тут же отдернул руку, сразу же пряча ее за спину, подальше от опасности. Конструктор улыбнулся, а мне захотелось послать его к черту.

– Наверное, ты хочешь спросить, как именно мы будем снимать печати, да? Все очень просто: мы имитируем древнего. Я вижу твое лицо, не нужно злых гримас, лучше спроси себя как лучше это сделать. Сложный вопрос, не так ли? Хе–хе, я уверен, что Гильдия никогда не додумается до этого сама, но я… гляди! Узнаешь, что в этом сосуде?

Я проследил за его пальцем. В высоком стеклянном сосуде мутными завихрениями что–то двигалось в красной субстанции. Хорошенько присмотревшись, я понял, что это двигается сама субстанция!

– Это кровь древнего! Самая настоящая. Она никогда не сворачивается и никогда не застывает! – Возбужденно пропел Конструктор, любовно подбираясь к сосуду и прикасаясь к стеклу ладонью. – В ней тысячи лет нашей истории, в ней мощь бессмертия, в ней…

– Где вы достали эту кровь? – холодно спросил я.

– Где? Хороший вопрос. Если бы мне понадобилась твоя кровь, где бы я ее брал?

– Вы убили древнего? – ужаснулся я.

– Конечно нет! – Конструктор покрутил пальцем у виска. – Это сделать не так–то просто. Даже самого слабого из древних убить проблематично. Кровь мы получили другим путем. Подлостью, хитростью, называй, как хочешь.

Я отрешенно поглядел на ученого, на секунду представляя, как шайка «Преступников» делает кровопускание Саракину или Джозефине. От этих абсурдных мыслей мне захотелось истерически заржать. Достаточно вспомнить тот сгусток магии, который чуть не положил часть нашей армии, или ответный удар Саракина, который не расколол землю надвое лишь случайно. Конструктор определенно идиот. И Пейн такой же.

Но я отчетливо видел живую кровь, которая бурлила и билась об стенки сосуда, пытаясь выбраться на волю. Создавалось впечатление, что внутри ей очень тесно и неуютно.

– Процедура проста: мы добавляем кровь древнего и с помощью мощного заклятия, которое мог бы произнести бессмертный, обманываем Артефакт, после чего можно нейтрализовать… попытаться нейтрализовать все опасные элементы. Готов?

– Нет, конечно! – воскликнул я. – Ты с ума сошел…

Конструктор посмотрел на меня своими слегка поехавшими в стороны глазами, после чего серьезно произнес:

– Пейн заключил с тобой сделку, разве нет? Не знаю, что он тебе пообещал, но ты согласился.

Он был слегка не прав, но я не стал его поправлять. Если подумать, то, что я теряю? Абсолютно ничего, а риск он на то и риск, что всегда окупается… или почти всегда.

– Ладно, что от меня требуется?

– Да ничего особенного, встань вон там и жди, пока я не подам сигнал.

Конструктор почесал седую щетину на подбородке, после чего тут же кинулся готовиться к эксперименту. Его действия были столь грациозными, что на ум пришли экзотические танцы дальних земель.

Конструктор начертил шестиконечную звезду и обвел ее в круг, в середину он положил Драконий меч. Я наблюдал за его действиями со стороны, видел, как его руки откупоривают сосуд и очень аккуратно и медленно выливают часть крови на края звезды. Покинув свою темницу, живая кровь тут же забурлила на поверхности, на секунду замерла, а потом продолжила свое кипение. Последним штрихом ученого была баночка странной серебряной пыли, которую он высыпал на всю конструкцию.

– Не будем медлить, – произнес он, и быстро забубнил себе под нос слова заклинаний. Я не успел его предупредить, что из меня архимаг как из свиньи бойцовская собака, и лишь развел руками, когда он заверещал: – Становись рядом с мечом! Давай. И произноси любое заклинание, уровня Дракона!

Только тогда я понял, какую же грубую ошибку совершил. Конструктор думал, что я полноценный архимаг, которого Пейн завербовал на свою сторону. Да, у меня есть медальон, но я не умею колдовать. Забыл предупредить, а теперь… Упс.

– Чего ждешь? – крикнул ученый, сквозь общий шум, который подняли его заклинания.

Кровь древнего пеной запузырилась и поползла вверх. Контуры звезды окрасились в ярко черный огонь, а Артефакт посередине остался без изменений. Это должна была быть моя забота, но мой амулет лишь слегка вибрировал.

Еще примерно три минуты Конструктор держал свои заклинания активными, после чего опустил руки. Все успокоилось. Звезда погасла, а живая кровь превратилась в липкую кашу, больше ничем не напоминая кровь древнего. Я, извиняясь, потупился и вжал голову в плечи.

– Что с тобой такое? – спросил Конструктор, переводя дух. – Почему ты не произнес заклинание, как мы договаривались? Я только потерял драгоценный ингредиент!

– М–м, видишь ли, я не умею колдовать, – признался я, с глупой улыбкой. – Медальон достался мне в наследство от другого мага, а вот знаний я не получил. Извини.

Ученый шумно выпустил воздух из легких, после чего махнул рукой и произнес, мол, бывает.

– Это эксперимент, и я давно привык к провалам. А с твоим… незнанием, мы что–нибудь сделаем. Не беспокойся. Наука не терпит спешки, хоть я об этом постоянно забываю.

Я еще раз извинился, после чего Конструктор попросил оставить его одного. Ему нужно было записать кое–что в свои бланки, а это, как он выразился, не очень весело наблюдать. Он сказал, что я могу выйти и прогуляться по особняку, познакомиться с людьми и просто убить время.

Я так и сделал. Покинув его лабораторию, я направился к коридорам, в надежде найти кого–то живого…

Прохаживаясь по штаб–квартире, я старался не забывать, что все здесь – иллюзия. В любой момент она может развеяться, и мое тело поглотят старые руины. Правда переживать особо не стоило. Уже потому, что местный народ передвигался по дому весьма уверенно и даже беспечно.

Отыскать Пейна мне не удалось: либо он вернулся обратно в замок, либо где–то искусно прятался. У меня была к нему парочка вопросов, и в поисках я наткнулся на высокого молодого человека, который что–то методично вырезал ножиком по дереву. Проходя мимо, я хмыкнул, что мол, дикость какая–то, когда маг занимается подобными вещами.

– Мне нравиться, – не отрываясь от дела, произнес парень, а после представился: – Я Мед, или просто Бешенный. Ты новенький?

– Что–то типа того.

Ну и имечко у этого парня. Внешне он был здоровым и гибким, с длинными мускулистыми руками. На правом предплечье красовались татуировки, при чем одна из них была живой. Длинная черная змея, извиваясь, принимала разные формы, после чего надолго замирала в выбранной позе.

– Говорят, ты тот архимаг, которого силой приволокли в Академию, верно? – он сказал это так, словно гордился своими знаниями. – А еще говорят, что ты убийца…

Я издал нервный смешок, Бешенный не вызывал у меня особой симпатии. От него, как и от Пейна, шла странная аура, которая не нравилась ни мне, ни моему медальону. Золотой Дракон не покрывался ледяной коркой как при контакте с Мистером Болью, но ощутимо подрагивал.

– Чего на войне только не случается, – пробормотал я, не считая за правильное разъяснять ситуацию.

– Вся наша жизнь – война, – улыбнулся он, и продолжил свою резьбу.

Я решил ему не мешать и пошел дальше. В коридоре было много дверей, но ни в одну из них я стучаться не решился. Кто знает, какие у них здесь порядки? Медленно идя мимо обитых красными панелями стен, я размышлял, что же здесь делаю. Зачем пошел вместе с Пейном и оказался в месте, где нарушают Порядок? Мало ли неприятностей на мою голову?

Хотя раз я уже здесь, то выбор мой небогат.

В конце коридора отворилась дверь и из комнаты вышла девушка с темно–малиновыми волосами. Я не сразу узнал Лаванду, а когда сделал это, не мог поверить, что вижу ее здесь. Нет, она же работает в медпункте!

Я тряхнул головой, в которой и без того скопилось за последний час много информации. Лаванда меня заметила и кивнула, улыбнувшись. На ней был махровый халат и тапочки.

– А, Тод, привет. Как тебе у нас?

– Пока никак, – оторопело ответил я, почти сразу же задавая вопрос: – А ты как здесь очутилась?

– Так же как и большинство здешних. – Девушка пожала плечами и улыбнулась. – Уже успел осмотреться?

– Нет.

– Тогда пошли, – произнесла она, и решительно взяла меня за руку. Я был не против, к тому же Лаванда источала какой–то особенный аромат, за которым я уже успел соскучиться. Аромат женщины…может минутами раньше, она занималась сексом? Об этом свидетельствовали и другие факты, как то растрепанные волосы и счастливый расслабленный вид. – Пейн рассказал тебе, как мы называемся?

– Да. Упомянул.

– И как тебе? – кажется, это действительно волновало ее.

– Хм, хорошее название, – соврал я. – Ты придумала?

– Не только я.

Мы дошли до предбанника, где вместо колон стояли рыцарские доспехи, которые подпирали руками потолок. Размером они были как минимум с Циклопа, и я не представлял себе, что за человек может в них влезть. На встречу нам шла невысокая блондинистая девушка, в модных узких очках и в короткой юбке. В руке она несла открытую книгу, которую читала прямо на ходу. Заметив нас, она подняла голову и поприветствовала только Лаванду, напрочь игнорируя мое присутствие. Про себя я отметил, что девушке лет пятнадцать, не больше.

– Это Эскель, – произнесла моя спутница, когда мы немного отошли. – Она немного…

Я махнул рукой.

– Мне не привыкать, что со мной не хотят здороваться.

– Нет, дело совсем не в этом! – воскликнула Лаванда, а после примирительно добавила: – Просто она не любит чужаков. Когда я только пришла в «Преступники», то меня тоже…

– Что? – перебил я. – Ты пришла в организацию позже нее? Не поверю. Она выглядит, ну максимум на четырнадцать лет.

Лаванда симпатично пожала плечами. Мы поднялись по мраморной лестнице, и вышли в обширный зал, где находилось много диванов, кресел и столов. Роль освещения брали на себя две большие люстры и камины, которые пылали голубым магическим огнем. Возле одного из столов меня познакомили с Барбосом и Локки, которые играли в карты и попивали что–то подозрительно напоминающее бренди. Возраста они были не студенческого, больше смахивая на ветеранов–убийц из специальных рот. Они поочередно пожали мне руку и предложили перекинуться в партию–другую; я отказался.

– Кто у вас за главного? – немного позже, спросил я Лаванду. – Конструктор?

– Что? – меня наградили ироничным взглядом. – Смеешься?

– А кто тогда? Мне показалось он из вас самый старший.

– Ему не интересно ничего кроме исследований, так что он просто не может быть лидером, – авторитетно заявила девушка и уселась в кресло. Как она объяснила, «преступники» собираются именно в этом самом зале, что на втором этаже, и если я хочу со всеми познакомиться, мы должны сидеть здесь. – Решениями же занимается Тройка.

– Тройка? Кто это?

– Не кто, а что, – поправила меня Лаванда. – Тройка – это собрание. В него входят Пейн, Бешенный и Эскель.

Это меня не особо обрадовало. Пейн был чересчур странным и этим меня пугал; Бешенный заслуживал особого внимания, но тоже выглядел как маньяк, а Эскель… ей сперва нужно школу окончить!

Подобные мысли я и высказал вслух, а Лаванда почему–то обиделась и стала неразговорчивой. Потом мне пришлось отсесть, так как к девушке подсел еще один молодой человек, с которым меня не посчитали за правильное познакомить. Я прогулялся по залу, но там никого не нашел, кроме Локки и Барбоса.

Что ж, пришлось садиться к ним.

– Хлебнешь? – спросил Барбос, который чем–то напоминал мне Бута. Такой же угловатый и прямой.

– Нет, спасибо, – я, протестуя, поднял руки. – Хотя… одну можно.

– И то верно. От бренди еще никто не умирал, – произнес Локки, и пододвинул ко мне стакан, в котором плескался напиток.

Я выдохнул, с тоской вспоминая слова Натали Гардинг, и осушил все одним залпом.

– А ты не дурак, как погляжу. Еще?

Действительно, чего стесняться? После третьего стакана у нас уже завязалась беседа, и я спросил про Тройку. Локки поскреб затылок, после чего задал перекрестный вопрос:

– А чего собственно ты спрашиваешь?

– Хочу побольше узнать о «Преступниках».

– Зачем?

Я сделал еще один глоток бренди, явно лишний.

– Потому что я новенький! Пейн меня сегодня завербовал.

Я ожидал, что это произведет на них впечатление, но ничего подобного! Барбос и Локки переглянулись. В организации новые личности не требовались, и они не слишком поверили моим словам, хотя и не стали подвергать их сомнению.

– Тройка – это наш мозг, он решает, корректирует и задает цели. А остальные, такие как мы и ты, выполняем указания. Нет, не подумай, они не выше нас: каждый здесь получает то, что хочет.

Занятно. Я тоже кое–чего хочу. Но об этом позже.

– А вы зачем в организации, какие цели преследуете? – спросил я.

Локки и Барбос вновь переглянулись, после чего первый гадко ухмыльнулся.

– Спросишь потом у Эскель. Она обожает отвечать на подобного рода вопросы.

Его слова можно перефразировать примерно так: мы тебе не доверяем. Что ж, справедливо.

Через некоторое время я услышал за своей спиной сдержанное покашливание и обернулся. Надо мной стоял парень, которого, как мне кажется, я где–то уже встречал. Русые волосы, цепкие глаза, дорожный плащ, на рукавах которого красовалось по черепу.

– Тебя зовут Тод, ведь так? – спросил новоприбывший.

– Вроде да. С кем имею честь общаться? – спросил я, и вспомнил, что именно его я видел в гостинице, когда меня сдал ведомству трактирщик. – Кажется, мы встречались, да?

– Я Райс Мелман, по кличке Череп. Можно на минутку?

Я раскланялся с Локки и Барбосом. Встал. Вместе с Райсом мы отошли к одному из дальних каминов, где он мне без обиняков заявил:

– Ты встал на опасную дорогу, архимаг. Если хочешь сойти с нее, делай это сейчас.

– Ты о чем это? – возмутился я, но, словив его серьезный взгляд, сам стал серьезнее. – Что ты имеешь в виду?

– Просто хочу уберечь тебя от ошибки. Дважды подумай, прежде чем лезть в жаровню. То, чем занимаемся мы все – не игрушки. За это можно лишиться головы, а в отдельных случаях даже души. Ты меня понимаешь?

Я хотел ответить, но почувствовал, как мой амулет обрастает ледяной коркой. К нам двигался Пейн. Я повернулся, а следом за мной это сделал и Райс. Вместе с Мистером Болью в зал вошли Бешенный и Эскель, но последние направились не в нашу сторону.

– Мелман, рад видеть тебя в добром здравии, – безразлично произнес Пейн.

Райс ответил ему в том же духе. Мне сразу стало понятно, что эти двое не слишком любят друг друга. Длительной беседы у них не получилось, и Пейн вскоре обратился ко мне.

– Пошли, Тод. Пора возвращаться.

– Что, так скоро?

Спорить было бесполезно. Я тоскливо посмотрел на бутылку бренди, но по виду Барбоса можно было судить, что отдавать ее мне он не собирается. По лестнице мы спустились молча, даже не глядя друг на друга. Присутствие Пейна доставляло мне дискомфорт, и я искренне обрадовался, когда он дотронулся до стены, и появилась дверь. Но прежде чем я ушел, он протянул мне серебряный браслет.

– Что это? – спросил я.

– Подарок.

И больше ничего. Он развернулся, а я вышел из особняка и за мной сразу же исчез проход. Я оказался в темном и неприглядном месте, от которого мурашки бегали по коже, но я знал, что если идти по расчищенной от печатей дороге, ничего плохого со мной не случится.

Так я и сделал, но прежде надел браслет, посчитав, что он поможет мне пройти через ловушки «Преступников».

Небольшая птичка, кажется синица, оторвалась от парапета и понеслась вдаль. Я с тоской проследил за ее полетом через окно, после чего вновь обратил внимание на профессора Герпа. Он, как и я не любил детей, но меня он не любил еще больше, так что приходилось прятаться на самых дальних столах.

В аудиториях всегда найдется местечко таким как я, но как ни крути, я слишком выделяюсь среди юных дарований, чей рост был пока даже ниже чем у полурослика.

– Возьмите в руки перья, друзья, – он всегда называл нас «друзьями», а меня тошнило от подобных обращений. – Запишем немного о манне, согласны?

Конечно все согласны, ведь Герп падло еще то. Попробуй ему что–то сказать, так сразу схлопочешь несколько штрафов. А работа которую он давал, была ужасно мерзкой, от которой поташнивало даже меня, человека, который видел людские кишки во всю длину на поле боя. Отлынивать от наказаний не получалось, так как сумасшедший профессор за всем смотрел лично, получая от этого странное удовольствие. Я был только «за», если благородных так воспитывали, но я ведь никогда голубой кровью не славился – и не понимал: а меня–то зачем?!

– Что это вы делаете, мистер Коул? Доставайте перо. Я сейчас буду диктовать очень важные вещи, которые в будущем вам очень пригодятся.

– Сэр, я… у меня перо сломано. Извините, сэр, – чувствовалось, что мальчик сейчас заплачет.

Не повезло, приятель, подумалось мне, а сам я трусливо спрятался за колоной, которая закрывала часть моего стола. Мне уже доводилось несколько раз побывать в кабинете Герпа «после занятий». Этот ублюдок заставил меня перебирать старинные фолианты, перемазанные какой–то мерзостью. Тогда я еще не понимал общественных норм Академии, и крепко с ним повздорил, высказав все, что я думаю о нем, его предмете и этой сраной Академии. Профессор воспринял все стоически, а после добавил еще взысканий, которые я должен отработать в течение трех часов. Я тогда дико улыбнулся и швырнул в него вонючей книгой, из–за чего моя хрупкая жизнь в который раз чуть не оборвалась: Герп прекрасно владел боевой магией.

– А, мистер Тод, мой самый любимый друг. Почему вы прячетесь? – в голосе профессора читалась усмешка. – И где ваше перо, где листик бумаги? На чем вы собираетесь писать?

О черт! Ну надо было ему обратить на меня внимание! Хотя, если подумать здраво, то мстить он будет еще долгое время, так как один из фолиантов тогда почти попал ему в лицо.

– Как на чем? – я притворно удивился. – А парта мне зачем?

Профессор Герм, незнакомый с вандальскими привычками простого народа, поднял бровь. Его лицо посерело, только когда я достал из кармана остро выточенный нож и начал скрести по столу. Весь класс повернулся на звук, и это меня спасло: профессор Герп позеленел и грозно гаркнул, чтобы все развернулись обратно.

– Я освобождаю Вас от столь тягостной работы, мистер Тод. Можете просто запоминать. Все равно толка никакого…

Я не сказал ему «спасибо», но принял свою любимую позу на лекциях. Подперев лицо рукой, я стал слушать его монотонный голос, пытаясь не уснуть. Это было очень трудно, ведь всю предыдущую ночь я прошлялся по замку вместе с Черепом, который очень подробно вводил меня в курс дела. Конечно, вместо него я предпочел бы прогуляться с симпатичной Лавандой, но та была занята своими делами.

– Чтобы колдовать, чародею нужен источник силы, – до меня доносился скучный голос Герпа. – Этот источник и есть манна, которая разлита по пространству. Она есть в воздухе, есть в воде, есть в земле и особенно в огне. Чтобы сотворить какое–то заклятие нужно использовать часть магической энергии, которую до этого впитывает в себя чародей. Чем сильнее заклятие, тем больше манны оно потребляет. Как это делается, вы узнаете потом, а сейчас я расскажу вам принципы…

– Скажите, профессор, сэр, – произнесла писклявым голосом Синтия Бульт, девочка из хорошей семьи, в будущем – несомненно стерва. – А энергия отличается между собой? Манна огня сильнее манны земли или воздуха?

Профессор Герм угрюмо на нее посмотрел, но после одобрительно кивнул головой:

– Хороший вопрос, молодец, хотя в следующий раз постарайся меня не перебивать. Нет, манна четырех элементов не отличается по силе друг от друга. Я могу продолжать?

Никто не возразил. Герп всегда выглядел простодушным и даже добрым на вид, но все знали, что это только «на вид». Когда ему особенно надоедали, он сатанел и начинал раздавать штрафы. Мне, как и ему, доставляло особое удовольствие смотреть на будущих аристократов и царей мира трясущихся от страха и просящих прощения под честное слово.

– Манна отличается только способом ее добычи, – профессор решил пояснить Бульт и всем остальным заданный вопрос. – Энергия огня не сильнее энергии воздуха, но добыча энергии огня намного легче. Достаточно развести костер и уже есть готовый источник манны, в то время как в воздухе, согласитесь его у нас очень много, нужно попотеть, прежде чем найдешь крохи энергии. Так же дело состоит и с землей, и немного легче – с водой. От обнаруженного источника будет зависеть, как быстро вы заполните свою внутреннюю чашу… А теперь давайте это запишем.

Все послушно заскрипели перьями, записывая под диктовку наставления профессора Герпа. Потом он рассказал, что черпать манну не столь безопасно как может показаться вначале. Чем сильнее поток магической энергии, тем сложнее его контролировать. Тут же на сцену снова выходила лесенка воздух–земля–вода–огонь, в которой самый слабый элемент – самый безопасный и так далее. Шутить с огнем не следует, сказал тогда Герп, и я вспомнил аналогичные слова, только раньше их говорил капрал Бумми, да и то в шутку, когда с помощью факелов мы сжигали разбойничий лагерь.

– Так же в мире есть еще несколько элементов, но качать, если можно так выразиться, из них манну у магов не практикуется. Считается, что с заряда молнии можно моментально пополнить магические силы, но с такой задачей справляются разве что архимаги и высшие.

Я ожидал, что в мою сторону повернуться головы, но ничего подобного не произошло. Все уже давно начали воспринимать меня как недотепу–переростка, который носит золотой амулет лишь для хохмы. Надо мной можно поиздеваться, потыкать пальцем, и всегда убежать, когда я в ярости рву на себе волосы и грожусь непонятными словами. Черт! Неужели все действительно так плохо?? Не могу поверить, что я до такого докатился…

А потом дверь открылась, и на пороге показался вышколенный и хорошо одетый слуга, задача которого не подметать или готовить, а передавать сообщения и радовать магов своим раболепием. Он сказал, что господина Тода Дархана, то есть меня, вызывают к вышестоящему начальству. На мое удивление Герп лишь махнул рукой, сказав при этом, мол, ладно, все равно никогда ничему не научусь.

Я с радостью покинул аудиторию, и только после этого с беспокойством обратился к слуге:

– А кто меня хочет видеть?

– Леди Натали Гардинг. Она в своем кабинете. Я вас провожу.

– Не надо, я выучил эту дорогу наизусть.

– Извольте, но у меня поручение, сэр. – Слуга остался невозмутимым, и я перестал спорить.

Дошли мы быстро, минуты за три–четыре, и за это время мой проводник оставался глухим и немым. Дойдя до двери, он проследил, чтобы я в нее вошел, а после развернулся и двинулся по своим делам.

Хоть я уже начал воспринимать себя почти за джентльмена, но постучатся – забыл. Вошел без страха и упрека, словно в гости шел не к даме, а к самому себе.

Гардинг сидела за столом и что–то записывала на пергамент. Разведчик из меня никакой, и мои шаги она услышала без особых проблем, подняв глаза. Я опустился в низком шутовском поклоне, словно снимал шляпу, а она произнесла:

– Сядь.

Я так и сделал. Долго молчал, а она писала и писала, скрепя пером. Потом я не выдержал, и протянул с натяжкой:

– Если есть что сказать, то слушаю внимательно. Не хочу пропускать лекцию профессора Герпа понапрасну, ведь он рассказывает о манне…

– Не беспокойся, – она не оторвала взгляд он бумаги, но усмехнулась. – Я попрошу профессора Герпа позаниматься с тобой сверхурочно.

Мои глаза округлились уже только от одной мысли, что мне придется видеть рожу Герпа лишний раз, поэтому я быстро исправился:

– Не надо, у него много дел, да и основы я уже усвоил…

– Вот как? С удовольствием бы послушала… но не сейчас, верно? – Натали наконец–то подняла на меня свои огромные зеленые глаза, в которых я мгновенно потонул; они были необычайно красивы.

Мы помолчали еще немного, но лишь потому, что меня не замечали, а сам я не подозревал, что могу сказать. Неспокойно ерзал на стуле и окидывал взглядом кабинет, от которого меня уже тошнило. Некоторые вещи, правда не вызывали у меня рвотных позывов, как вон та статуэтка из чистого золота. Я присмотрел ее уже давно, и если деканша не перестанет меня донимать, клянусь, этот сувенир станет моим. Как и макет золотой рыбки с фарфоровыми тарелками, которые явно расписаны вручную рукой мастера.

– Так что же вы хотите? – не выдержал я.

Раньше за подобное мне всегда давали дополнительный наряд, но сегодня у моего любимого и самое главное любящего (захотелось сплюнуть себе под ноги) декана было хорошее настроение, и она даже не заметила моей резкости.

– Хотела переговорить с тобой, Дархан.

Не люблю когда меня так называют, но говорить об этом ей явно не следует.

– Тогда я весь внимания.

Гардиг не была влюблена в канцелярию, и поэтому с радостью воспользовалась возможностью отложить перо в сторону. Сделав это, она размяла руку, и даже позволила себе зевнуть и потянуться. Мне пришлось делать вид, что я нисколько не видел, как ее кофточка натянулась, оголяя плоский живот. Так было спокойнее и правильней.

– Последним временем, – начала декан, – у тебя появилось очень много новых увлечений. Ты стал пьянствовать вопреки тому, что вино достать в стенах Академии очень проблематично; стал общаться со слугами и проводить вечера непонятно с кем.

Я не хотел говорить, что она мне не мамочка, и я сам знаю, что мне делать, но похожие слова вылетели сами собой:

– Это мои личные дела, и давно прошло то время, когда мне нужна была нянька.

– Вот как? Я конечно согласна, что ты уже не ребенок, но в Академии есть правила, которые нарушать нельзя. Итак, ты мне ничего не хочешь сказать?

– Хм. Вы хорошо сегодня выглядите, цвет вашей юбки гармонирует с глазами.

– Спасибо, – Натали игриво сверкнула глазами, но было видно, что лестью ее с толку не сбить. – Я тебе подскажу: ходят слухи, что на территории главного корпуса действует шайка возмутителей спокойствия.

– Это вы о ком? – иронично спросил я, но по спине пробежался холодок. – Обо мне что ли?

– Нет, что ты. Я считаю, что ты не имеешь прямого отношения к смутьянам, хотя и прекрасно осведомлен обо всем. Это ведь слуги, они поставляют тебе алкоголь?

Я прикусил губу, в паническом темпе размышляя, что сказать. О Пейне она прямо не заговорила, но совершенно не факт, что декан не знает о нем. Может она говорит именно о «Преступниках»? В таком случае дела мои плохи. Лучше сразу повинное начать строчить… Хотя стоп! Может она именно на это и рассчитывает?

– Ни о какой организации я не слышал, – мутно протянул я, – бренди мне дают на кухне за определенную плату.

– Плату? – подозрительно спросила декан. – У тебя разве есть деньги?

– На воле… точнее за стенами Академии… я был весьма и весьма состоятельным… у меня клад в садике под домом зарыт, – бессовестно соврал я и в подобную ложь не поверила бы даже полуглухая бабушка.

Гардинг поверила или сделала вид, что поверила. Потом с минуту думала, совсем по детски закусив палец. Прийдя к каким–то своим выводам, она произнесла:

– С этим я разберусь позже, а ты, если не хочешь дополнительных проблем, должен прекратить общаться с подобными людьми. Не забывай: Гильдия за тобой наблюдает, раз оступишься – второго шанса не дадут. Больше ничего не хочешь сказать?

Я замотал головой, про себя думая, что никогда не наступит тот день, когда я начну доносить на товарищей. Особенно без перспектив для себя. Гильдия Гильдией, но «Преступники» куда выгоднее в сотрудничестве, чем паршивые маги из ведомства.

Наверное на моем лице что–то отразилось, потому что пышногрудая деканша подозрительно спросила:

– Ты ведь мне сказал правду?

– Конечно, – я приготовился к мозговому штурму.

– Тогда я спокойна, не люблю, когда мои воспитанники становятся не на тот путь. А тебя, между прочим, я намеренна перевоспитать…

Как мило с твоей стороны, кисло подумал я, вслух сказав:

– Буду стараться. Это все?

– Нет, нет. – Натали быстро замахала рукой, показывая, чтобы я оставался на месте. – У меня есть еще одно сообщение для тебя. Ты знаешь, что в Академии Королей каждый студент обязан вступить как минимум в один кружек или группу?

– Нет.

– И, тем не менее, это так. Правда только с третьего курса, но… учитывая твой возраст я решила сделать для тебя исключение.

Я невесело облизал губы, не выказывая особого энтузиазма.

– Ну тебе, чего такой угрюмый! – воскликнула Натали. – Это ведь так весело вступить в кружек алхимии или классической верховой езды.

– Я уже состою в группе, – соображать долго мне не пришлось.

– Да? В какой? – она искренне заинтересовалась.

– Уборщиков. Каждый вечер я беру свое любимое ведро и швабру и иду чистить старые коридоры от вековой пыли.

– Ха, ха. Смешно. – Невесело отозвалась Натали, задетая моим сарказмом. – Я серьезно. Как ни крути, но ты уже маг, а значит должен получить соответствующие навыки. Ты можешь себе представить мага, который не умеет правильно одеваться, смеяться и строить глазки? Ты можешь вообразить колдуна, который не дерется ша шпагах? Можешь замыслиться хоть на секунду о том, что волшебник не умеет танцевать, петь и произносить праздные речи? Можешь…

Гардин наверняка перечислила бы все свои навыки и кружки, где она состояла, если бы я не оказался сообразительнее. Вскинув руки, я показал, мол, хватит, а потом с бессовестной улыбкой сказал, не обращая на ее живой рассказ никакого внимания:

– Могу. В моем представлении маг очень вульгарная и дурно воспитанная скотина, которая целыми днями ничего не делает кроме как валяется на подушках и пыхтит кальяном со всевозможной дурью. Потом в ход идет вино, а после и девочки…

– Как мило. – Натали растянулась в сдержанной улыбке. – Как мило, что твоим перевоспитанием занимаюсь я, а не ты сам. Поэтому давай быстрее делай выбор.

– М–мм…

– Можно совет?

– Конечно.

– Бери круг фехтовальщиков. Это самая популярная внеучебная группа, с мощной организацией. А так же, могу посоветовать ассоциацию танцоров. Инструктор там просто прелесть! – Натали Гардинг мечтательно закатила глаза, вспоминая своего наставника по танцам. – Его зовут Сталислав Морш, и тебе он очень–очень понравиться.

Нет, Станислав Морш мне определенно не понравиться, уже потому, что носит такую дурацкую фамилию. Моя декан могла рассказать мне обо всех союзах, что были разрешены в Академии, но я не стал допускать этого.

Взял в руки списки и с приятным удивлением отметил, что все кружки размещаются за пределами учебных корпусов, то есть в нижнем городе. Вот так сюрприз. Гардинг сразу должна была упомянуть об этом, а не ждать столь долго!.. Тэкс, что там находиться ближе всех к улице Пьяный Маг? Дегустаторы волшебных зелий… м–м… нет, так как дегустируют они очевидно не вино. Курсы кузнеца (полезное ремесло, но явно не для меня), старателя и архитектора. Так же есть община любителей военной тактики и стратегии, древних языков и умельцев петь в любое время и под любую музыку. Мда… не густо. Хотя…

– Записывайте меня в кружок художников.

Волшебница, кажется, даже огорчилась от моей поспешности, но все же внесла мое длинное (никогда не привыкну!) имя в списки, которыми до этого занималась. Попутно она вычеркнула чье–то (очень похожее на мое) длинное имя из групп «рукоделия» и «выпечки своими руками без помощи магии», после чего я имел возможность удалиться.

Конечно, она не знала, что я вот уже как несколько дней официально зачислен в организацию, деятельность которой не ограничена катанием на толстом пони или надрыванием голосовых связок под звуки органа, а лидеров там звали не Моршом, и даже не Станиславом. Конечно, я говорю о «Преступниках», нелегальной группировке, членом которой я стал практически по своей собственной воле…