"Почти герой" - читать интересную книгу автора (Дорошин Богдан)

Глава 3 Правосудие и наказание

Я чувствовал себя в высшей степени неуютно, сидя за продолговатым столом из красного дерева. Сам, один, среди опасных хищников, которые с трибун зрителей наблюдали за мной. Мне даже показалось, что одна женщина плотоядно облизнула губы, но это, конечно же, только плод моего воображения. Ни один маг не в силах позволить себе такой вульгарности.

Второй раз за жизнь я оказался в месте, где от волшебников и ведьм не продохнуть. И если, уже на таком далеком пире, на меня никто не обращал внимания, то здесь я оказался под всеобщим интересом. И нужно заметить: интерес этот был нездоровый.

– Встать, суд идет, – звучно молвил судебный пристав, разодетый как король. Ничего удивительного я в этом не увидел, ведь все в этом зале заседания, вплоть до охранников были высокопоставленными аристократами.

Мои ноги послушно подняли меня, хотя больше всего на свете я хотел спрятаться под стол. Перед процессом, мои конвоиры пояснили, как я должен себя вести, намекнув, что если начну выкидывать какие–то фокусы – то для меня только хуже.

После встречи с Дюран в далеком Эльдире, убежать я не сумел. Все же мама Дархана имела больший вес, чем он сам, особенно когда выплыло, что я – это не совсем он. Меня тут же схватила стража замка, но, чего греха таить, со всеми почестями. Впервые в жизни мне зачитали мои права, аргументировали, почему вынуждены сопроводить меня в известные места, и самое главное – меня никто не бил. Невероятно, но факт. Хоть тогда мне не было до этого дела, я впал в панику и хотел только одного – вновь стать никому не нужным солдатом, которого не волокут силком в Эльхоз, где находится Храм Суда – высший орган, который испокон веков рассуживает чародеев.

За долгую дорогу в несколько недель, обминая очаги войны, я успел поутихнуть и даже (представьте себе!) смирился со своей судьбой. Не повезло, сказал я, увидев белые стены столицы, с каждым случается, пробубнил под стенами Храма, ничего не поделаешь – в небольшой каморке для подсудимых, и…

– Я ни в чем не виновен! – в зале заседаний перед десятками свидетелей.

Ко мне тут же подошел один из охранников и жестом попросил сесть на место и закрыть свою пасть. Медальон завибрировал и ошпарил кожу, словно маги, сидевшие за трибунами, удвоили свои усилия по моему сглазу. Не знаю, получилось ли у них… хотя какая для меня разница? На рассвете, если не раньше, меня повесят в бархатной петле.

– Господин… э? Тод, верно? – произнес судебный служащий, за одно заглядывая в какие–то бумаги. – Ведите себя, пожалуйста, подобающим образом, все же вы находитесь в Храме. Это не базар.

Волна паники вновь затуманила мне глаза, но я его послушался. Жить хотелось очень сильно, а меня вполне могли выставить из зала заседаний, проведя все необходимые процедуры без моей персоны. Конечно, я не тешил себя надеждой, что меня оправдают, но все же… а чего там лгать, надеялся еще и как! Надежда умирает последней, она умрет вместе со мной, болтаясь в петле или вытекая из отрубленной головы.

За соседним столом, на месте истца, гордо восседала Дюран, которая, словивши мой беглый взгляд, позволила себе язвительную полуулыбку. Женщину окружали разодетые хлыщи, от высокомерного вида которых меня начинало тошнить. Очень захотелось покрыть их всех руганью, но сдержал меня от подобного шага страх быть растерзанным свирепою толпой.

После формальных процедур, перечисления участников процесса и названия моего дела, судьи, а их было пять – все старые и сморщенные – дали слово истцу, высокоуважаемой леди Дюран. Та вышла с известной помпой, качая сиськами в такт своим шагам, стала за трибуну. Кто–то даже подержал ее аплодисментами, но один из судей грозно ударил молотком по подставке.

С кислым, но непроницаемым лицом я слушал, как в мою сторону льются потоки грязи. Очень хотелось возразить по некоторым пунктам (нахальная Дюран утверждала, что я подло напал на Дархана и силой отнял у того медальон), но охранник возвышался за моей спиной. Затылком я чувствовал угрозу, исходящую от него и помалкивал даже тогда, когда с губ истца слетели совсем уж необоснованные обвинения в том, что я порождение дьявола, ублюдок и, в конце концов, обычный смерд. Она бы еще в измене родине меня уличила, сволочь…

На последней реплике истца оборвал самый маленький из судей, глаза которого полностью закрывали седые брови. Он, вежливо покашливая, попросил сохранять вежливость к ответчику, ибо, не смотря на все факты простолюдинов в зале высшего магического суда быть не может. Дюран слегка запнулась в своей речи и даже немного покраснела, а я внимательнее присмотрелся к судейскому составу. Они мне начинали нравиться, к тому же вид у них был таков, что хоть в музей истории ставь. Заинтересованностью ни от кого из пяти не пахло.

– Так же попрошу указывать только проверенные факты, – продолжил низкорослый судья. – Отчет специальной комиссии мы все получили и ознакомились с ним. Пожалуйста, придерживайтесь ее результатов, не играйте на публику. В конечном итоге мы здесь собрались, чтобы не отклоняться от Порядка.

Лицо Дюран сильнее залилось краской, не спасла даже косметика. Публика, поголовно настроенная против меня, солидарно промолчала, а я не удержался и причмокнул губами, посылая матери Дархана воздушный поцелуйчик. К несчастью моя посылка адресата не достигла, ее перехватил крайний судья, широкоплечий и с уродливым морщинистым лицом. И хоть на нем не отразилась ни одна эмоция, я почему–то подумал, что мои шансы резко упали.

Когда Дюран вновь села за стол обвинителя, за трибуну стали вызывать многочисленных свидетелей, которые как один подтверждали, что да, мою наглую рожу видели, и что я выдавал себя за мага. Не могу сказать, что говорили они сущую неправду, несколько раз мне попадались очень знакомые лица. Например, маг, перед которым я влез без очереди на свидание со Статуей Стихий. Он с негодованием пересказал ситуацию публике и суду и заверил, что обязательно вызвал бы меня на дуэль, если бы я был благородных кровей.

Примерно через час, когда мне надоело вздрагивать от громогласных свидетельских показаний, очередь дошла и ко мне.

– Слово дается обвиняемому. У вас есть что сказать?

Защитников на высшем магическом суде иметь не полагается, но сейчас я бы не отказался от услуг первоклассного адвоката. Уж он бы смог замылить магам глаза, заговорить зубы. Не то, что я, не сумевший связать и нескольких слов. Ну разве что «ммм, с чего бы начать» и «я не признаю свою вину, ведь…».

Когда судьи безучастно выслушали мою точку зрения, я получил возможность сесть обратно на скамейку, покраснев не хуже Дюран. Правда, на моем лице не было слоя косметики, а поэтому все видно было гораздо лучше. Зрители потешно заулыбались.

Честно говоря, весь судебный процесс я сидел как истукан, ибо в зале заседаний то и дело фигурировали непонятные мне слова. Я даже не мог определить на чьей стороне находилась правда и позиция Порядка. Обвиняемая сторона, Дюран и еще некоторые маги то и дело выдвигали новые обвинения, которые долго и нудно разбирались. И не смотря на то, что мне грозила казнь, я заскучал.

По–другому я представлял свой последний день. Думал, скончаюсь от раны или меня затопчут какие–то феерические существа. Но чтобы два часа сидеть на стуле и даже не понимать, что происходит… да уж, дожился.

– Суд удаляется на совещание, – объявил пристав, а пять дряхлых судей с трудом покинули свои места, и ушли через проем за высоким судейским столом.

Я очнулся и решил сходить глазами на разведку. Сперва глянул на Дюран и двух ее товарищей, которые о чем–то тихо переговаривали и посмеивались. Потом решился поглядеть на зрительский зал, но был встречен ледяным холодом, которым тянуло буквально ото всех. Ну разве что охранники выглядели более–менее предрасположенными к справедливости.

– Ну что, готов принять свою судьбу, человек? – послышался притворно ласковый голос, и я покосился на мать Дархана.

– А как же, – жеманно облизнулся я, – если вы не против секса при стольких свидетелях…

В зале поднялся гул, маги начали роптать, а я решил, что если и помирать, то только с музыкой. Вскочив на стул, я сначала одарил недвузначными жестами Дюран и ее приближенных, потом почествовал своим вниманием и толпу. Кто–то в ярости выпустил в меня магией, но медальон (или кто–то из охраны) вовремя перехватили заклинание, и я остался цел. Мать Дархана вскочила и уже что–то орала в мой адрес, большие алмазные серьги качались в ее ушах, лицо, искаженное гневом, утратило всякую привлекательность. Я в долгу не остался, заверещав диким голосом, поливая свою «мамочку» последними словами, вспоминая так же и о родственниках до седьмого колена.

А потом мне пришлось шустро забраться под стол, ибо никакие охранники уже не могли остановить рассерженную толпу. Их сил хватало только на то, чтобы не подпустить магов к моему укрытию. А потом появились уже знакомые воздушные элементали, которые быстро навели порядок в зале и не исчезали до тех пор, пока судьи не вернулись.

На мое удивление, на их лицах не отобразилось никакого удивления из–за разрухи учиненной в Храме. Они спокойно сели за стол, после чего самый крайний постучал молотком по подставке. Элементали рассеялись в воздухе, а буйные зрители тяжело дыша от гнева уселись на свои места. Страх вновь накатил на меня тяжелой волной, было бы намного лучше если бы меня испепелили здесь же, быстро и наверняка. А после приговора, меня еще долгое время могут пытать… во дьявол! За что мне такое наказание?!

– Встать. Суд идет.

Все выполнили указание, после чего крайний из судей вновь начал считывать подробности моего дела с длинного пергамента. Его скрипучий голос не обминул стороной ни одну деталь: было сказано все, и то, что я обокрал Дархана, чье тело так и не было найдено, и то, что я несколько недель выдавал себя за него. Так же судья всем напомнил земной закон, гласивший, что тот неблагородный, кто посмеет посягнуть на честь, имя и звание благородного подлежит высшей мере наказания. Смерти.

Я хлюпнул носом, а судья продолжил:

– Подобные прецеденты случаются не так часто, а если и имеют место, то никогда не доходят до Храма. Это высший суд, который решает процессы исключительной важности, когда другие инстанции не в праве выносить вердикт. Другими словами, всегда участниками процессов в Храме Суда являются неприкосновенные для законов субъекты. Однако! – громче обычного заговорил главный судья, когда по залу прошлась волна негодования. – Перед Порядком все равны! Никто не сможет избежать наказания, нарушив Порядок.

Судья замолчал, передавая слово своему ближайшему коллеге. И так как все они были очень похожи между собой, никакой разницы я не заметил. Тот же скрипучий голос и тот же мотив.

– Нам выпала честь разбирать очень любопытное дело, которое современники наверняка запишут в историю юриспруденции. Не иначе как случился парадокс. Сначала Порядок был злостно нарушен, в этом спору нет. Подсудимый определенно должен понести наказание за свой ужасный проступок, но… есть одно «но». – Судья тяжело вздохнул, словно ему было трудно дышать. – Неизвестно по каким причинам подсудимый неожиданно обратился в мага, а это уже…

С гневом в глазах на ноги вскочила Дюран. Она рассекла воздух рукой и пронзительно воскликнула:

– Ваша честь! Это недопустимо, он лишь притворяется магом, никакой он не колдун! Попросите его сотворить простейшее заклинание и он…

Ее крик прервал стук судейского молотка. Судьи выглядели невозмутимо, говоря леди Дюран, что с них хватит подобных выходок и следующего несдержанного участника процесса или зрителя они попросят покинуть зал заседаний. На мое удивление магичка не уселась на место, а продолжала возмущенно роптать, хоть на этот раз уже на полтона тише.

– Вы же прекрасно знаете, что это обычный человек, что в нем нет ничего от благородного. Вы только посмотрите на его лицо, это же лицо негодяя, бандита, подлеца… Он носит медальон моего сына, которого скорее всего уже нет в живых… Он не имеет права!

– Хотелось бы вам напомнить, – обратился к Дюран третий из судей, тот у которого брови закрывали пол лица, – что магические предметы, наподобие медальонов, не такая простая штука. Если он продолжает функционировать в руках этого человека – значит, он и есть владелец. Мне очень жаль, но явное доказательство моих слов: амулет из серебряного стал золотым. А значит…

– Суд вынужден отказать леди Дюран в ее запросе на справедливое наказание субъекта, носящего магический медальон, – бесстрастно продолжил судья, которого двумя минутами раньше перебила мать Дархана. – Порядок был нарушен, но повторно нарушать мы его не вправе. Подсудимый, именно он, а не покойный Дархан, является архимагом, а, следовательно – он один из нас. Сейчас не то время, чтобы…

Не смотря на недавнее предупреждение, зал взорвался общим негодованием. Под ливнем проклятий и угроз, я даже не понял, что только что произошло. Кажется, судья говорил что–то наподобие «отказать», а если я не подавал апелляций, и отказывать мне было не в чем, то обломали все планы Дюран.

Самых буйных начали выводить из зала заседаний, а самые изобретательные умудрялись при этом запустить в мою сторону огненными шариками. До цели они не долетали, эффектно растворяясь в воздухе, но перетрусить я успел.

– Однако! – не иначе как с помощью магии повысил голос последний судья, так как уши от его слов начало закладывать. – Подсудимый не признается невиновным! Нарушив Порядок, он нанес непоправимый вред Гильдии и теперь обязан возместить ущерб. Отняв у нашей страны первоклассного мага, он должен вернуть все сполна. Получив в наследство медальон и став архимагом, подсудимый автоматически становиться приемником Дархана в его службе Первому королевству. Хотите пользоваться привилегиями, так получайте и обязанности!

Я старался сидеть ровно, не оборачиваясь на теснимую к нескольким выходам толпу. Смотрел себе спокойно на судей, но в голове у меня бурлил шторм. Девятые валы били о стенки сознания, заставляя тело неметь от нехороших предчувствий. То, что меня не казнят – утешает, но что, черт побери, означают слова судьи?!

– И указ Храма Суда будет таков: новый маг отправиться в Академию!

Те зрители, что остались в зале уже не стали злобно верещать в мою сторону, но сразу же стало понятно, что их подобное не устраивает. Они наверняка прибыли в Храм, чтобы посмотреть бесплатное шоу. Шоу, где главный герой спектакля в конце драматично погибает. Беса лысого вам, а не моей смерти, ясно?!

Правда может так статься, что я не проживу и дня. Сегодня я дополнительно обидел еще десяток важных персон, которые не преминут со мной расквитаться. Не говоря уже о Дюран и ее многочисленной семейке.

Но я пока жив, а это самое главное, и куда там меня вздумали отправить – неважно. Я все равно не собираюсь служить ни Гильдии, ни Порядку. И если на окнах не будут висеть толстые решетки, то я обязательно сбегу.

Солнце только что вошло в полный зенит, и я с трудом мог переносить жару. Даже тень от дерева, под которым я сидел, ничуть не спасала. Приходилось то и дело обмахиваться бабским веером, который кто–то забыл на скамейке. Выглядело это более чем комично, и я бы не удивился, если бы ко мне начали подходить с предложением руки и сердца на одну ночь, мужчины.

Но к счастью в небольшом садике я был один. Конечно если не считать моих уже привычных спутников – воинов–магов, которые должны защищать и служить. Всего их было трое, все молодые, с длинными мечами на поясах.

Хотя странное дело, когда у мага меч, а не посох или палочка. Об этом я как–то расспросил капитана моего конвоя, Грея, который из всей тройки более лояльно ко мне относился. Оказывается маги, как и самые обычные люди, делятся по специальностям и разным направлениям. Так есть ученые и алхимики, маги стихий и порталов, огневой и дружеской поддержки, боевые и сугубо гражданские, которые занимаются бизнесом во благо Гильдии. Те маги, которые носят мечи и другое оружие – стоят на низших ступенях иерархии, так как колдовать умеют только в одном направлении.

А еще они формально должны исполнять мои приказы, я ведь архимаг. Но злоупотреблять этим я еще не решался, так как один из тройки, Бут, слишком уж вспыльчив и эксцентричен. Такой сперва снесет голову, а потом, пиная бездыханное тело, начнет задавать вопросы.

– Я только что из канцелярии, – ко мне подошел Грей, – они практически оформили все бумаги.

У него было молодое красивое лицо, но я знал, что ему тридцать семь и у него уже есть свои практически взрослые дети. Он был облачен в ядовито–зеленую кирасу, которая причисляла его к корпусу высших мечников Гильдии, а его клинок – Миральс – висел на поясе, изредка стреляя короткими молниями.

– Слушай, я так и не понял, чего они от меня хотят, – признался я. – Что это за чертовщина, почему я не могу просто уйти?

Грей стоял с солнечной стороны, поэтому я смотрел на его ноги, меч и кирасу, оставив лицо в покое. Но, кажется, он улыбнулся.

– Все очень просто: тебя отправляют учиться магии.

– На кой черт оно мне сдалось? – фыркнул я, все же обрадовавшись что везут меня не на каторгу.

– Не знаю, – сказал Грей. – Но тебе крупно повезло: в Академию Королей попасть довольно трудно, и для тебя, между прочим, сделали исключение. Особенно если учесть…

– Что?

– Что ты не маг. Я бы на месте судей поступил иначе.

– Ну спасибо.

– Я серьезно. Ты стал причиной огромного скандала, который докатился даже до ушей древних. Ты нарушил Порядок, а потом удачно встал под его же защиту. Парадокс…

– Хватит умных слов, ближе к сути, – посоветовал я. – Что я должен делать в этой… академии?

– Я уже тебе сказал. Учиться.

– И долго?

– Не знаю. Мне не выпадало чести проходить там подготовку. Но кажется лет семь, или даже десять.

Я все–таки поднял глаза выше зеленой кирасы, пытаясь разглядеть рожу Грея. К сожалению, увидел только яркий свет и темное пятно его головы. Нужно поменять ракурс, и возможно я разгляжу обман в его глазах. Но что–то мне подсказало, что Грей говорит на полном серьезе.

– Здорово, – вымолвил я. – Просто здорово! Надеюсь, там хоть кормить будут по–человечески.

– Даже и не думай об этом, – прогудел Бут, замечая как я осматриваю помещение. – Тебе не сбежать, так что сиди смирно и не доставляй проблем.

Я оставил свои попытки начертить в уме план трактира, бормоча себе под нос нелестные ругательства в адрес Бута. Тоже нашлась мне нянька, на гориллу больше смахивает!

К сожалению, у меня совершенно вылетело из головы, что боевые маги имеют исключительный, обостренный слух.

– Горилла? – тихо и как бы не веря, переспросил он. – Ты это кому, смерд паршивый? Да я тебя сейчас удавлю!

Его огромная лапища потянулась через весь стол, но мне вовремя подоспели на выручку:

– Что будете заказывать?

Официантка. Молоденькая, свежая, красивая. С карандашом и блокнотом в руках. Бут решил оставить меня в покое.

– Будьте добры жаркое из гуся. Тройную порцию. Побольше хлеба, шесть видов соусов и пару кувшинов лучшего пива. – Неожиданно я понял, что оказался быстрее Бута, который и рта открыть не успел. – А моему слуге… м–м… принесите овсяную кашу – он сегодня на диете.

Маленькие глаза Бута устремились ко мне как две акулы, и я с содроганием попытался представить его мысли. Не знаю или у меня получилось, но взгляд мага не предвещал ничего хорошего.

Приняв меня за начальника, официантка улыбнулась мне и все записала. Потом она ушла, а я остался наблюдать за своим спутником, который менял цвета быстрее хамелеона. Бут ничего сделать не мог: слухи поползут еще те, если он наброситься на архимага в общественном месте.

– Заткни свою пасть и не открывай, пока я не скажу. Ты меня понял?

– Конечно понял, любимый. – ласково сказал я. – Не сердись.

По шее Бута поползли синие вены, а глаза грозились вылезти из орбит. Нужно было срочно прекращать свое ребячество, а то скоро он действительно меня прибьет.

Мы некоторое время молчали. Бут постепенно успокоился, но вел себя как–то странно: вертел головой, ерзал на стуле, стучал пальцами по столу. Потом он злым шепотом сказал:

– У меня нет столько денег. Идиот. О чем ты думал, когда делал заказ?

– Я думал, вам платят хорошие деньги!

Бут заскрипел зубами так громко, что услышал даже я, сидевший на другом конце стола.

– Не беспокойся ты так. Иди и отмени заказ. Я уверен, что повар не успел еще приготовить моего гуся. Скажи, что у нас, магов, сегодня не лучший день.

Бут скривился, похрустел шеей, расслабляясь, и уставился на меня. Его маленькие глазки прищурились, после чего он заявил:

– Это недопустимо. Маг не будет говорить смерду подобных вещей!

– Тогда давай скажу я.

– Нет, – Бут поднял руку, показывая, чтобы я сел на место. – Ты тоже маг, черт возьми, хоть и… э–э… ладно, я заплачу печатью.

Мне осталось только пожать плечами и вновь откинуться на спинку скамьи. Скучающе, я осмотрел эркер, небогатое убранство и нескольких видимых моему взору посетителей. Потом мысленно позлорадствовал над Греем и Юджином, которые отлучились по делам и не попали на шикарный ужин. Бут, уловив это, ухмыльнулся.

Вскоре нам принесли мой заказ, включая овсяную кашу, которую Бут, конечно же, жрать не стал. Она сиротливо стояла в сторонке, пока мы вместе приканчивали гуся и разделывались с пивом.

– А ты не такой уж плохой парень! – сердечно сказал я магу.

Бут поднял глаза, и, запивая свои слова пивом, фыркнул:

– Не льсти себе, хотя… ты тоже ничего. Хочешь заказать еще кувшин пива?

– Конечно!

Я так и сделал. Допив свою кружку, чтобы напиток не выдыхался, я встал, и плавно лавируя между столами, направился на кухню. Там не удержался и шлепнул по попке проходящую официантку, которая наградила меня снисходительной улыбкой и выслушала все коррективы, которые я внес в свой заказ. Их было две: новую порцию пива, и… впрочем, она, сверкая глазами, отказалась.

Вернувшись на место, я не сразу понял, что подлый Бут сбежал.

Все происходило как в замедленной съемке. Я видел пол и ноги того бугая–охранника, что стоял возле входа, и до сих пор не верил в происходящее. Ворот рубашки передавливал шею и дышать удавалось с трудом, но вскоре вышибала смилостивился над могучим архимагом. Мое лицо влетело в липкую грязь, носом собирая все дерьмо, что там находилось.

Вскочив, я очистил рукой лицо и, потрясая кулаком, завопил:

– Да как ты смеешь?! Я тебе таких устрою…

На пороге показалась официантка с ведерком в руке, и в следующую секунду меня обдали помоями. Уклониться я не успел, но заткнулся моментально. По прошлым инцидентам из моей богатой на опыт жизни, сразу стало ясно, что меня облили рыбьими потрохами и зловонной водой.

Дверь черного хода захлопнулась, а я, отряхиваясь, отошел от трактира подальше. Бут стоял неподалеку и сдержанно ржал. С трудом сдерживаясь, я подошел к своему охраннику–конвоиру.

– А ты думал все так просто? – сквозь смех услышал я его слова. – Если архимаг, то весь мир у твоих ног? Ха, ха! Не смеши меня.

– Ты ублюдок! – я сплюнул ему под ноги остатки рыбьих какашек, что еще остались у меня во рту. – Какого черта?

– Обычного. Кстати, отойди. От тебя жутко воняет.

– Оооо, неужели? – изумленно воскликнул я.

В следующее мгновение я на радостях попытался обнять Бута, в надежде поделиться с ним своим настроением и запашком.

Маг–мечник мгновенно перестал ржать, и оттолкнул меня мощным движением. Я чуть снова не оказался в липкой грязи, куда минутой раньше меня швырнул охранник заведения, но устоял.

– Ты меня подставил!

– Ну, ну, давай не будем рассуждать, кто кого подставил, – Бут развел руками. – Заказ твой – ты и плати. Было вкусно?

– Они отобрали все что у меня было, гляди что сделали с рубашкой! – В негодовании воскликнул я, указывая на оторванные перламутровые пуговицы. – Мне ее выдала ваша Гильдия, между прочим.

– Постирается.

– А это?

– Зашьется.

Я жестами показал на свое лицо, и Бут засмеялся, но на сей раз более сдержано.

– А об этом вообще речи не идет.

Я опустил руки, сдаваясь. Пошел этот Бут к черту, умник тоже мне. Я осмотрел себя с ног до головы и задрожал от отвращения. Ненавижу сырую рыбу. А еще больше ненавижу ее кишки!

– Медальона тоже нет, – невзначай вспомнил я, и медленно побрел с маленького дворика прочь.

Я ожидал, что он пойдет следом, но Бут встал как вкопанный.

– Они отняли амулет мага? – не поверил мечник.

Я истерично заулыбался, скаля зубы и сощуривая глаза. Как трудно догадаться, дубина!

– Жди здесь, – услышал я приказ Бута и подчинился, устроившись возле невысокого частокола.

Маг, бурча себе под нос что–то о нарушении закона, зашел через черный ход и несколько минут я ничего не слышал. Потом пронзительный женский визг, звук бьющегося стекла и… взрыв.

Я опешил и чуть не свалился в поилку для свиней. Тот вышибала, что макнул меня лицом в грязь, вылетел прямо через стену, приземляясь аккурат в то место, где раньше лежал я. Состояние его, правда, было несколько хуже моего, но я не привык сочувствовать людям, которые до этого плохо со мной обращались. Парень потерял сознание, и, надеюсь, что–то себе сломал. Заднюю стену трактира словно снес таран, на обломках плясал слабый голубой огонек, который вскоре погас.

Через пролом я видел Бута, который, брызжа слюной, что–то орал на худого старика, за спиной которого пряталась девушка, облившая меня отходами. Слов мага–мечника я разобрать не мог из–за шумихи, что поднялась в зале, но Бут явно втолковывал что–то про Гильдию, Порядок и свое великодушие. Потом он отобрал мой медальон и вышел. Как и положено через дверь.

Сквозь отверстие в стене на нас смотрели трактирщик с дочерью, куча завсегдатаев и собака, которая выбежала из уцелевшей кухни на громкие звуки. Вышибала в грязи не шевелился, и с каждой секундой собиралось все больше народа, охочего узнать, что тут происходит. Бут никого не замечал. Все–таки это нижние кварталы, где человек – всего лишь человек. А маг – это маг.

– Никогда. Запомни! Никогда не позволяй смердам касаться амулета магов. Это закон, и наказание – смерть.

Потом он протянул мне на цепочке золотого Дракона. Я взял его и тут же надел на шею, краем глаза продолжая следить за столпотворением возле пролома.

– Ты им заплатишь?

Бут хмуро взглянул на меня, а когда до него дошло, ухмыльнулся.

– Уже заплатил. Тем, что не стал убивать. А теперь пошли. Встретимся с Греем, и покинем этот гадючник.

Мы направились к выходу через проулок, и я подумал, что шутить с этим человеком все–таки нужно прекращать, а то, чего доброго, действительно станет на одного смерда меньше.

– Я думал она будет выглядеть куда внушительней, – с некоторым разочарованием произнес я. – А это… я даже не знаю.

Мы стояли на склоне холма, издали наблюдая за бордовыми стенами Академии, раскинувшейся на горном кряже. Наряду с высокими пиками здесь возвышались еще десятки башен, отчего сразу же вспоминался праздничный пирог, утыканный свечами. Ничего больше, кроме скалы, с текущей позиции разглядеть было нельзя.

– А ты ожидал увидеть небесный замок Титана? – хмыкнул Грей.

Все три конвоира почему–то с тоской смотрели в сторону Академии Королей. Они по своему завидовали мне, незадачливому архимагу, которому выпала возможность очутиться в самом желанном для мага месте. Грей, Юджин и Бут вздыхали всякий раз, когда представляли что было бы, если бы каждый прошел обучение за бордовыми стенами.

Я напомнил себе, что магом никогда не был, и наверно никогда уже не стану, а посему мне предпочтительно думать об иных вещах. Например, о свободе. Пусть Академия Королей – не тюрьма, не нужно быть гением, чтобы догадаться, что меня там ждет. Если сейчас меня охраняют три мечника Гильдии, то там я останусь сам, и буду открытым для ножа в спину. Хотя вряд ли маги будут использовать такой варварский способ…

– Не беспокойся, – словно прочитав мои мысли, произнес Юджин; он всегда держался одной рукой за свою рапиру. – Никто не имеет права убить тебя без страха за собственную жизнь. Ты под защитой Порядка.

– Да уж, конечно, это утешает, – с иронией произнес я. – Подобная гарантия нерушима, она спасет меня от разъяренной толпы, вздумавшей порвать меня на куски.

– На твоем месте я не стал бы смеяться. Защита Порядка – это не только слова. Есть определенные способы защиты в критических ситуациях…

Юджин был человеком не от мира сего. Я это говорю, даже делая скидку на то, что он маг. Мечник неразговорчив, всегда задумчив и говорит так медленно, словно часть его сознания витает в облаках. Но между тем мне доводилось видеть его в деле, когда он молниеносно разрубил трех парней, пытавшихся нас ограбить.

– Ты мне расскажешь? – без особой надежды, спросил я.

– Почему бы и нет, – он действительно не имел ничего против. – Ты архимаг, а поэтому теоретически в состоянии обратиться к высшим сферам. Другими словами, себе в помощь ты можешь вызвать элементы стихий. Точнее можешь попросить их помочь тебе. Для этого достаточно сконцентрировать внимание на выбранной стихии и… м–м… а там видно будет.

– Это помогает? – с долей недоверия, спросил я.

– Конечно, – чуть поспешнее, чем следовало, произнес Юджин. – В твоем случае советую концентрировать внимание на амулете, и уже через него пытаться выйти на контакт с элементалами, слугами Порядка.

Здесь на холме дули сильные ветра, пригибавшие траву и пускавшие по ней волны. Я стоял, и мою легкую рубашку трепало из стороны в сторону. Не буду говорить, что я быстро замерз, для моих конвоиров это все равно не имело никакого значения. Они гордо стояли и ждали, пока из Академии вышлют им замену.

Вскоре я увидел две точки, которые слишком плохо различались вдали из–за сильного ветра, но были ничем иным как всадниками.

– Отлично, – пробормотал Бут. – Избавимся от багажа и как следует отдохнем. Закажем вина, мяса, может девочек…

– У тебя только одно на уме, – резко оборвал его Юджин, наблюдая за бордовой скалой и бесчисленными башнями. – Девочки и пиво.

– С тобой все ясно, – Бут безнадежно махнул рукой. – Ну а ты, Грей?

Грей тоже смотрел на стены Академии Королей, и в его глазах стояла тоска. Потом он беззвучно вздохнул и ответил:

– Идет война, и нам следует отправляться вслед за армиями на север. Пока еще есть враги, никаких девочек и пива быть не может.

Таковы они, маги. Их невозможно понять, не стоит даже пытаться. У них свой кодекс чести, своя гордость и свои законы. Я нисколько не сомневался, что каждый из них до последней капли крови будет стоять на поле брани, как стояли те маги, чью смерть я наблюдал в битве под Эльдиром.

До недавнего времени и я должен был маршировать на север, но судьба распорядилась иначе. К счастью ли? Вряд ли… хотя, с другой стороны, хоть без лопаты в руках.

Мои конвоиры отчалили еще до того как прибыли вестники из Академии. Их работа была выполнена, и задерживаться для формальностей смысла не было.

Я остался стоять обвеваемый всеми ветрами, и в голову мне лезли самые неприятные мысли. Слова Юджина не утешили, и казалось, что меня убьют сразу же. Несколько минут в голову настойчиво лезли мысли о побеге, но вполне ясно, что в степи от всадника не уйти, и здравый смысл победил в этом споре. Я остался покорно ждать.

Вскоре я уже различал их лошадей, одежду и лица. И меня вновь посетила мысль о побеге. Внешний вид высокой девушки с короткими блондинистыми волосами, и невысокого парня в камзоле из красного шелка, могли меня обмануть, но я вовремя вспомнил, что они маги. Представители Академии приближались ко мне дабы я мог послушать их показушное «добро пожаловать».

Не слишком настроенный на подобное, я сразу же произнес:

– И вам доброго дня, дорогие господа.

Они остановились, но покидать седла не стали. Парень повернул голову к девушке, но губы его не открывались: они общались ментально. Та кивнула, после чего властно посмотрела на меня:

– Кто ты?

Я развел руки и хотел съязвить, но неожиданно сообразил, что, возможно, не все еще потеряно, и свобода близка как никогда.

– Пастух, – чуть ли не проблеял я, и завертел головой как умалишенный. – Ищу плодородные места, где мог бы пасти свое пастбище. У меня, знаете ли, тридцать голов…

Девушка подняла руку в перчатке, давая мне понять, что хватит. Ее голубые глаза осмотрели меня с головы до ног, и она наверняка отметила, что у меня хоть и грязная, но хорошего кроя одежда.

– Здесь запрещено пасти скотину, – сказала она. – Или ты об этом не знал? С какого ты селения?

Значит, рядом есть селения. Это хорошо. Но о них я ничего не знаю, поэтому…

– О простите меня, благородная сударыня! Простите! Я, глупец, думал о своей семье, детях, ведь налоги так поднялись… о господи… как мне неловко…

Я упал на колени и начал кланяться. Блондинка и парень в красном камзоле удивленно переглянулись, а я с раболепием продолжал поносить себя за всевозможные глупости. Всеми порами кожи я ощущал, что они готовы меня уже отпустить, но тут мой амулет вывалился из рубашки и повис параллельно шее. Я попытался его незаметно убрать назад, но Красный камзол заметил:

– А это что, – задумчиво пробормотали его губы, а после он обратился к девушке: – Мелисса, ты видела?

– Что?

Неведомым образом я слышал их ментальную речь, и мой хребет заныл в болезненном предвкушении; медальон архимага был зажат в моей ладони.

– У него что–то блеснуло золотом. – Губы парня оставались сомкнутыми, и лишь глаза слегка подрагивали. Он еще не привык так общаться, понял я. – Я подумал, может медальон…

– Не смеши меня, Брайан. – Блондинка с короткой стрижкой держалась более уверенно, и я, сколько не пытался, не заметил никаких изменений на лице. – Блеснуло золотом? Ха, ха. Высший пастух к нам пожаловал? Смешно.

Я тоже хотел посмеяться, но они ведь говорили не вслух. Я проклял себя и сказал, что от сего дня буду носить амулет Дархана не на шее, а в кармане. Так безопаснее. По–прежнему кланяясь, я со страхом произнес:

– Так я пойду?

Они повернули головы в мою сторону. Девушка хоть и скептически отнеслась к словам Брайана, но предпочла окинуть меня более пристальным взглядом. Медальон был полностью скрыт в моей ладони (со стороны выглядело, словно я держался за сердце), но цепочка по–прежнему сверкала золотом.

– Что это? – спросила она.

– А? Где? – я прикинулся дурачком.

– Архимаг? – я пропустил часть их разговора. – Удачная шутка.

– Почему шутка? – говорил Брайан. – Помнишь слухи о том, что в Академию прибудет один…

– Так он и прибыл уже давно. Девчонки с факультета алхимии его видели; говорят весь из себя жуткий на вид, огромный и без части зубов. Он как бы преступник, поэтому его содержат под стражей.

– Не прикидывайся дураком, – властно приказала Мелисса. – Покажи, что держишь в руке!

Ментально можно передавать свои мысли в десятки раз быстрее, чем обычным способом. Минутный обмен образами может заменить часовые переговоры, но в данном случае эта особенность играла против меня.

– Тогда это может быть просто архимаг, который дурачится. Я много таких знаю…

– Конечно, ты ведь графиня де Морр. На балах можно увидеть много чокнутых…

– Осторожней, – девушка ментально смеялась. – Если он и вправду маг, то без проблем услышит открытый сигнал.

Я не был магом, но я его слышал. И не мог ничего придумать, чтобы мне помогло в этой ситуации. Поэтому я еще в положении поклона маниакально захохотал, чем несказанно напугал всадников, встал и побрел в сторону Академии. Свой медальон я отпустил, поэтому больше не улавливать ментального разговора. Остановился, повернулся и произнес:

– Будем знакомы, архимаг Дархан.

Слишком пафосно, но я рассчитывал, что это возымеет на них эффект. Так и случилось. Они слезли с коней и подошли ко мне. Брайан незаметно подмигнул Мелиссе, и я представил как он говорит, что был прав. Графина де Морр была более серьезна.

– К чему этот цирк? – спросила она.

– Хотел вас разыграть, графиня. Надеюсь вы не обиделись.

Она не обиделась, но удивилась. Впрочем, особого вида, не подавая.

– Значит мы за вами, архимаг Дархан. Хотя до этого я думала, что встречаем мы обычных вельмож, желающих стать магами. Я Мелисса, выпускница, и как верно вы подметили, графиня. – Она протянула мне руку, и мы обменялись приветствиями. – А это…

– Брайан, я знаю. – Я пожал руку магу в камзоле из красного шелка.

Когда с знакомством было окончено, мне сразу сказали, что я должен знать несколько основных правил Академии. Их обязаны соблюдать абсолютно все, но я не стал обещать, что буду послушным. Когда мы скакали к длинному мосту, я смотрел на высокие красно–коричневые стены Академии Королей и уже готовился их покинуть.