"Гвидо Джакомо Препарата. Гитлер, Inc (Хронология уничтожения Германии 1900-1945 годы) " - читать интересную книгу автора

года, коммунисты упорно боролись со своей материнской партией, СДПГ, называя
ее продажной девкой капиталистического класса. Последовательно направляемая
в своей деятельности из России, КПГ, проводя промосковскую политику,
окончательно оторвалась от реальности, а своей фракционной борьбой навлекла
на себя подозрения в том, что была скорее орудием дестабилизации обстановки,
нежели органом пролетарского представительства в парламенте. КПГ не играла
заметной роли в событиях 1919 года.
В январе правительство наконец начало действовать: Эберт назначил
своего сподвижника, социалиста Носке, командующим элитными ударными
отрядами, давно вернувшимися с фронта, разрозненными группами вечных
ландскнехтов, не изъявлявших никакого желания складывать оружие, - так
называемым добровольческим корпусом. Для социал-демократического "народного"
трибуна командование такого рода людьми было достаточно тревожным
назначением, но Носке лишь пожимал плечами. "Меня оно совершенно не
беспокоит, - говорил он.- Должен же кто-то стать кровавой собакой".
Внутренний фронт кишел теперь разбойничавшими призраками Тридцатилетней
войны и возродившимися кланами тацитовской Germaniae - разношерстными
бандами небритых убийц, членами единого тела, беспрекословно исполняющего
приказы своего бесстрашного командира, готовыми захватить и взять под
контроль крупные города. "Principes pro victoria pugnant, comites pro
principe (Командиры сражаются за победу, подчиненные - за командира)" (18).
Имена многих из таких наводивших ужас командиров были кровью вписаны в
хроники контрреволюции: Эрхард (Консул), фон Эпп, Рейнгардт, фон Стефани,
Меркер, Пабст...
Добровольческий корпус, сколоченный на скорую руку в конце войны и
насчитывавший в 1919 году около 400 тысяч человек, был, словно свора собак,
натравлен на охваченные беспорядками германские города, руководимые
советами. Так называемые белые (то есть контрреволюционеры) подавили
революцию с беспощадной жестокостью. В Берлине в ночь на 15 января были
зверски избиты прикладами и убиты выстрелами в голову Карл Либкнехт и Роза
Люксембург; они не принимали участия в "революции", но с их
разоблачительными статьями, которые регулярно печатались в органе КПГ "Die
rote Fahne" ("Красное знамя") и раскрывали зловещий сговор между Эбертом и
квартирмейстером генерального штаба Тренером, надо было немедленно
покончить. Это убийство было на руку и Москве, желавшей "взять под контроль
[новообразованную коммунистическую] партию" (19) и очистить ее от
независимых руководителей.
То была новая порода людей, "стройных, поджарых... выкованных из
стали", которые, пылая жаждой мести, маршировали с фронта (20). Это были не
безутешные монархисты и не нищие пролетарии, коим было не к чему
возвращаться, - в отличие от всех них, эти Geachteten, отверженные
стервятники, бывшие некогда частью образованной немецкой буржуазии, пали
жертвой совершенно иных чувств. Было такое впечатление, что распад
германского аристократизма, распятого в Компьене в ноябре 1918 года,
выпустил на волю более древних богов из неизмеримых глубин германской идеи.
Все они искали чего-то совершенно иного... Пока они не услышали
заветного пароля. Они предчувствовали произнесение его; им самим было
суждено его выговорить, стыдясь его звучания, с немым страхом вывернуть его
наизнанку, и хотя они до поры избегали этого слова в своих дискуссиях, они
всегда чувствовали, что оно витает над их головами. Изуродованное эпохой,