"Лев Правдин. Ответственность" - читать интересную книгу автора

- Немцы-то - люди?
- Да поймите вы, это Гитлер их так испортил. Фашисты. Есть у них люди,
коммунисты, рабочие...
- Э-эх! - бородач стукнул кулаком по колену. - Война не кончена, а вы
уж защищаете. У них, у фашистов-то, все нутро звериное. Нет, не уговорить
вам меня.
- А детей, а женщин?
- Эти пусть. Пусть живут. Может, еще и людьми станут. Собаки тоже из
волков произошли. Пусть служат.
Да, у него все было предусмотрено, продумано, как искоренить зло в
самом его корне. Все он решил с железной мужицкой твердостью, которую очень
трудно, почти невозможно поколебать.
Лагерь просыпался, когда Таисия Никитична возвращалась в свою землянку.
В тумане, не очень густом, слышались голоса людей, но их самих не было
видно. И она бы не заметила ни одной землянки, если бы не синеватые струйки
дыма, которые, как лесные малозаметные ручейки, неторопливо вытекали из-под
каких-то холмиков, расположенных среди деревьев, и смешивались с туманом.
Конечно, ей никогда бы не отыскать свою землянку среди других, если бы
не встретила Валю. Девушка поднималась снизу, из оврага, с полным ведром
воды. Там, должно быть, находился ручей или речка.
- Рано вы что-то, - приветствовала она Таисию Никитичну, перехватывая
тяжелое ведро. - А я сплю, пока спится. Этого у нас не всегда вдоволь.
На ней были черные залатанные брюки, кирзовые солдатские сапоги и
мужская бязевая рубашка, заправленная в брюки и туго перетянутая ремнем в
тонкой талии.
- Да вот, жду, когда командир вызовет.
- А вы не ждите, - посоветовала девушка. - Наш Батя знает, когда надо
вызывать. И чаще всего, когда уже перестаешь ждать.
- А что он делал до войны? - спросила Таисия Никитична.
- Строил. Начальник строительного треста.
В землянке уже деловито гудела и потрескивала маленькая железная
печурка. Горьковато и домовито пахло дымом, и было очень жарко. Валя
распахнула дверь. Хмурый тихоня - серый денек - топтался у порога, как
непрошеный и очень надоедливый гость. Ни тепла от него, ни радости, но надо
терпеть.
- Умываться будете? - спросила Валя. - А хотите до пояса? Я люблю.
- Хорошо, только сначала вы. - Таисия Никитична пробралась в угол, где
стоял ее чемодан.
Валя налила в жестяной таз воду и сняла рубашку, стыдливо поеживаясь и
посмеиваясь оттого, что на нее смотрят. У нее было очень белое тело, плотное
и гладкое, его белизну оттеняли темные и обветренные кисти рук.
Дрожа от радостного возбуждения, девушка зачерпнула полные ладони,
склонилась над тазом и плеснула воду себе на грудь. Звонко охая, как будто
обжигаясь, она плеснула еще и еще. Струйки ледяной воды бежали по плечам и
сверкающими каплями срывались с груди.
Печурка сердито пошумливала и шипела, когда на нее попадала вода.
Тихонько повизгивая и смеясь, Валя все черпала холодную воду, стараясь
захватить пригоршни пополнее, и выплескивала на грудь, на плечи; смутно
чернело под мышками, когда она поднимала руки, чтобы плеснуть и на спину.
Это было так хорошо, что у нее закатывалось сердце.