"Лев Правдин. Область личного счастья. Книга 1" - читать интересную книгу автораживем и уезжать не собираемся. Ты посмотри: птица в теплые края улетает, а
детей выводить сюда возвращается. - Это птица, А человек? - А человек тоже гнездо свое любит. Вот и надо создать ему здесь дом, его родное место. Пусть он тут живет, женится, детей заводит. Пусть он всей душой здесь будет. На севере, в тайге. Лесов у нас на сто лет хватит. Не успеешь в одном месте вырубить, а он уже растет, поднимается. Работы по горло. Заводы ставить надо. Чего только из древесины не добудешь: бумага, пластмасса, лаки, дрожжи, спирт, сахар. Корнев слушал сначала с удивлением: вот ведь как разговорился зверь лесной. Вот он о чем молчит. А ведь он прав. Не все уедут отсюда. Многие найдут здесь себя, свое счастье, свое призвание. У каждого свое. Он прав, этот суровый хозяин тайги. - Это твоя синяя птица, - чуть растроганно улыбнулся Корнев. - Какая это синяя птица? - насторожился Дудник. - Сказка есть такая. Птица эта - мечта человека, счастье. - Сказка? Пусть будет сказка. Я вот видел ботинки из пластмассы, а пластмасса из сосны. Здесь этих сказок на каждую сосну по сказке. Он прав, возможностей много. У Ивана Петровича зоркий глаз. Он видит далеко. Он не заблудится в тайге. - Ну, размечтались! - улыбнулась Валентина Анисимовна. - А для меня нет лучше Рязани. - А сама здесь живешь. - Так я же с тобой, залетко мой. - Ну вот то-то же. Со мной и в лесу жить можно. удавалось выкроить вечер для беседы по душам. Особенно Корневу. Ему много надо было узнать, войти в тонкости дела, и все это - как можно скорее. Виталий Осипович спешил. Он был уверен, что должны быть какие-то пути для улучшения работы всего лесоучастка. А пока все было почти так же, как и в дни его юности, когда еще он работал лесорубом. - Дрын да веревка, волокуша да покат - вот и вся наша техника, - сказала Корневу девушка-трелевщица. Она остановилась, чтобы поправить сбрую на своей мохнатой малорослой лошади. Положив рукавицы на взмокший лошадиный круп, от которого поднимался легкий парок, она связывала веревочные вожжи. Ее одежда, валенки и даже выбившиеся из-под клетчатой шали волосы были в снегу. Легкая поземка крутилась по всей вырубке. Лошади были впряжены в волокушу, древнее изобретение лесных мужиков. Волокушей выволакивались бревна с места порубки к дороге, где их наваливали на лесовозные сани и доставляли к нижнему складу, и уже отсюда, на лесовозных машинах, вывозили на завод или к вагонам на погрузку. И каждый раз тяжеленные бревна приходилось передвигать с помощью дрына, привязывать веревкой, поднимать на машину по затертым до блеска покатам. И все это требовало только силы, силы и сноровки. Девушка подышала на пальцы, согревая их своим дыханием, и, обернув к Виталию Осиповичу свое покрасневшее на морозе, обветренное лицо, громко, словно требовала ответа от всего мира, спросила: - Да когда же кончится жизнь эта проклятая? - Ну, заплакала, - сурово ответил Виталий Осипович. - На войне, |
|
|