"Лев Правдин. Море ясности " - читать интересную книгу автора

которую приезжали посмотреть даже из других городов. Фотографы снимали дом,
художники приходили рисовать его, и все говорили, что в этом необыкновенном
доме жить нельзя, надо его сохранить и всем показывать как произведение
искусства.
Все гордились тем, что на их улице стоит такой необыкновенный дом,
какого больше нет на белом свете.
И все называли деда Великим Мастером.
Он любил работать в башне. Здесь, под самым шатром крыши, была у него
небольшая горенка, освещенная со всех сторон широкими светлыми окнами.
Дымоходы всех печей проходили по углам вершицы, и поэтому даже в самые
лютые морозы в дедовой мастерской было тепло.
В то время в слободе еще не строили больших домов. Работая в своей
вершице, дед поглядывал на все четыре стороны света белого. Он видел город,
вольно раскинувшийся вдоль берега широченной реки, заречные синие горы, и
бескрайнюю тайгу, и заводские дымящиеся трубы. Все ему видно.


3

Когда началась война. Вале не было еще тринадцати лет. Малолетство
угнетало ее. Оно казалось ей болезнью, которая закрывает вход в большой мир
со всеми его горькими и радостными событиями.
Все так и думают: ребенок, да к тому же девчонка.
Ну, это последнее препятствие не такое уж страшное. Девочки из старших
классов прекрасно устроились в госпиталях. Это уже первый шаг к фронту. А
две знакомые девочки даже в военную школу попали. Будут зенитчицами.
- Не дури, Валентин, - сказала мать.
Они сидели на галерейке. Цветные стекла делили солнечный мир на
красные, зеленые, оранжевые куски. И внутри галереи тоже все было
разноцветное и казалось неопределенным и почему-то тревожным.
Валя думала, что так и есть на самом деле - неопределенно и тревожно.
Только что проводили на фронт ее братьев. Всех троих сразу.
Внизу, тяжело ступая, двигался отец. Впервые он ходил вот так, просто
ходил, ничего не делая.
Потом пошли письма с фронта. Служили братья саперами. Плотничьим своим
славным ремеслом прокладывали путь нашим частям. Погибли они в одну минуту -
все трое - от одной бомбы.
И тут же наступила в доме тишина. Будто не в прошлом году, а вот только
сейчас, в эту минуту ушли отсюда братья-погодки. Только сейчас перестали
звучать их голоса в стенах отчего дома.
До сих пор они все еще продолжали жить здесь. О них вспоминали, мечтали
о встрече с ними. У них было будущее. Живые среди живых. Их вещи были вещами
живых. Каждую минуту они могли понадобиться хозяевам.
Через месяц после этого умерла мать.
Отец приходил поздно. Он никогда не оставался ночевать на заводе, как
делали многие. Хоть под утро, хоть на час - придет.
Придет и спросит:
- Ну что? Как ты тут?
И, услыхав от Вали: "Ничего, живу", шел спать. А однажды она сообщила:
- Вот квартирантов пустила. Эвакуированные.