"Ричард Пратер. Раскопай эту чертову могилу" - читать интересную книгу автора

нетерпение ее явных или потенциальных любовников, - она вынуждена нестись,
как на пожар. Особенно, если всегда одевается подобным образом.
Она сказала: "Здравствуйте"; я ответил: "Здравствуйте". Всего-то два
слова. Но они показались мне или моему воображению более
многозначительными, нежели обстоятельный и откровенный разговор.
И тут-то - когда мне пришло в голову: а какого черта она делает в этой
покойницкой? - все и началось.
Снаружи, со стороны кладбища - я-то знал, откуда именно, потому что
сам закладывал эти штуковины за мраморные постаменты толстомясых наяд, -
послышался непонятный шум. Сначала - тихий, низкий свист, постепенно
набирающий силу, потом - весь угрожающий какофонический набор звуков из
гула, свиста, скрежета и рокота, который становился все громче и громче,
пока - бабах!!! - не разразился оглушительным взрывом.
Тут же запела свою партию вторая ракета, - я установил их там шесть
штук - и когда с полным набором шумовых эффектов она стартовала где-то
высоко в небе, послышались новые звуки, смешавшиеся с гулом и грохотом
разрывов самой первой - трах-бабах!!! Здорово получилось!
Дверь кабинета распахнулась, и девушка крикнула:
- Что случилось?
- Что случилось? - эхом повторил позади меня Трупенни.
И я подхватил:
- Да, что случилось?
Далее - немая сцена, внутри здания повисла ошеломляющая тишина. А
снаружи грохотало так, будто кладбище взлетало на воздух, а кости, черепа и
ребра покойников разбрасывало во все стороны. Неожиданно оба, Трупенни и
красотка, припустили рысью по коридору по направлению к источнику
скрежета - давно не смазанным петлям врат ада, - который усиливался
слоновой икотой и ревом труб Судного дня. Даже я, постановщик спектакля, не
ожидал подобного звукового удара, способного вынести всех - за исключением
разве что покойников - прочь из обиталища скорби. Еще чуть-чуть громче, и
устроенный мною кавардак поднял бы, наверное, и их.
На панику, собственно, я и рассчитывал.
Я подождал еще немного. Тигроподобная красотка далеко опередила
мистера Трупенни. Она уже вылетела наружу и стремительно пересекла улицу.
Однако и Трупенни, собравшись с силами, сделал рывок, который позволил бы
ему либо догнать ее, либо с честью рухнуть замертво.
Одним прыжком подскочив к оставленной блондинкой открытой двери, я
проскользнул внутрь и ринулся прямиком к шкафам с архивом. Отыскав ящик,
помеченный "Га-Гу", я выдвинул его. Внутри находились картонные папки с
отпечатанными на корешках именами. Торопливо перебрав их, я нашел
"Гре-Гри"...
Бабах! - донеслось с улицы напоследок. И - звенящая тишина.
До Четвертого июля <Четвертое июля - День независимости США.>
оставалось еще почти полтора месяца, так что пускай Трупенни и девушка
полюбуются на первый в этом сезоне фейерверк. Если верить оптовику, у
которого я приобрел праздничные ракеты, их называют "супербабахалки". Я
поджег пятиминутные запальные шнуры шести здоровенных ракет, которые вполне
сгодились бы для освещения дальних концов причальных пирсов современного
порта или арены Колизея. Полагаю, даже в Колизее грохот получился бы
достаточно впечатляющим, но что творилось на кладбище - уму непостижимо.