"Терри Прэтчетт. Шляпа, полная неба" - читать интересную книгу автора

Иногда Тиффани думала, что ей стоит посоветоваться с мисс Тик насчет
этого "видь себя". Когда она произносила эти слова, то будто вышагивала из
своего тела, оставаясь в призрачном, которое могло ходить. Фокус работал до
тех пор, пока ее призрак не кидал взгляд на себя и не замечал, что его на
самом деле нет. Когда такое случалось, часть ее начинала паниковать и она
немедленно возвращалась в свое настоящее тело. Поразмыслив, Тиффани решила
сохранить секрет для себя. Нет никакой нужды рассказывать учителю все. В
любом случае, это хороший фокус, когда под рукой нет зеркала.
Мисс Тик была ведьмознаткой. Так уж было принято среди ведьм.
Ведьмознатки с помощью магии находили многообещающих девочек и подбирали им
наставниц. Ведьмы не учили, как сделать что-то. Они учили, как понимать, что
вы делаете.

Ведьмы в чем то похожи на кошек. Они недолюбливают общество других
ведьм, но препочитают знать, где те находятся, на тот случай, если в них
возникнет нужда. Вдруг, например, понадобится указать по дружбе на
начинающееся хихиканье, вот такая нужда.
Ведьмы мало чего боятся. Но по словам мисс Тик, самые могущественные
ведьмы боятся того, что они называют "испортиться". Нет ничего проще, чем
скатиться в мелочную, беспечную жестокость, потому что у тебя есть власть, а
у других - нет. Так просто прийти к выводу, что другие люди ничего не
значат. Так легко решить, что понятия "правильно" и "неправильно" к тебе не
применяются. И встав на этот путь, ты закончишь, сидя одна-одинешенька в
пряничной избушке, пуская слюни, хихикая и отращивая бородавки на носу.
Ведьмам надо знать, что другие ведьмы присматривают за ними.
Вот, думала Тиффани, вот зачем нужна шляпа. Она могла дотронуться до
шляпы в любое время, надо было лишь зажмуриться. Это было напоминанием...
- Тиффани! - позвала ее мать с лестницы. - Мисс Тик пришла!

Вчера Тиффани попрощалась с Бабушкой Болит...
Высоко в холмах железные колеса старого пастушьего вагончика наполовину
погрузились в почву. Толстобрюхая печка все еще стояла покосившись в траве и
вся заржавела. Меловые холмы поглощали их, так же, как приняли кости Бабушки
Болит.
Сам вагончик был сожжен в день ее похорон. Ни один пастух не осмелился
бы занять его, а тем более переночевать в нем. Слишком много значила Бабушка
Болит для людей и не просто было ее заместить. День за днем, ночь за ночью,
круглый год она была Меловой страной: ее лучшей пастушкой, ее мудростью и ее
памятью. Как будто зеленая равнина обзавелась душой, расхаживающей в старых
ботинках, в фартуке из мешка, курила старую вонючую трубку и поила овец
скипидаром.
Пастухи говорили, что от проклятий Бабушки Болит небеса синели. Они
называли пушистые белые облачка "ягнятками Бабушки Болит". И хотя говорили
они это со смехом, какая то часть в них вовсе не шутила.

Ни один пастух не осмелился бы жить в этом вагончике, ни один.
Поэтому они похоронили Бабушку Болит в Мелу, срезав перед этим дерн, а
затем вернули его на место, полив водой, чтобы и следа не осталось. Потом
они сожгли вагончик.