"Терри Прэтчетт. Глиняные ноги" - читать интересную книгу автора

Когда туман рассеялся, проступила фигура голема.
- Ум, - громко сглотнул Кишка.
Голем протянул грифельную доску:
Я пришел к вам.
- Да. Да. Да. Я, э... да, я понял, - сказал Кишка.
Дорфл перевернул дощечку. На другой стороне было написано:
Я признаюсь в убийстве. Я убил старого священника. Преступление
раскрыто.
Кишка, как только у него перестали дрожать губы, обошел стол, встал за
этим, кажущимся теперь таким хрупким предметом, и зарылся в бумаги.
- Ты следи за ним, Нобби, - сказал он. - Смотри, чтобы он не убежал.
- С чего ему убегать? - спросил Нобби.
Сержант Кишка нашел относительно чистый лист бумаги.
- Ну... ну... ну... я, ну... я думаю, я лучше... Ваше имя?
Голем написал:
Дорфл.

***

К тому времени, когда он дошел до Брасс-бриджа (округленный булыжник
среднего размера называемый "кошачьей головкой"), Ваймз начал задумываться,
правильно ли он поступил.
Осенние туманы всегда были густыми, но такого еще никогда не было. Его
гробовой покров заглушал звуки города и гасил самые яркие лучи до тусклого
сияния, хотя, по идее, солнце еще не село.
Он шел вдоль парапета. Из тумана выплыла коренастая и блестящая фигура.
Это был один из деревянных бегемотов, какой-то отдаленный потомок Родерика и
Кейт. По бокам стояли еще четыре такие же, все они смотрели в сторону моря.
Ваймз проходил мимо них тысячу раз. Они были его старыми друзьями.
Холодными ночами он часто прятался за ними, когда надо было укрыться от
проблем. Все так и было. Не верится, что это было совсем недавно. Вся
полиция пряталась от проблем. А потом появился Кэррот, и их узкий круг
разорвался, и теперь в полиции было уже почти тридцать человек (конечно
включая троллей, гномов и т.п.), и все они уже не шатаются повсюду подальше
от проблем, они ищут проблемы, и они их находят. Забавно. Как, в своей
манере, заметил Ветинари, чем больше у тебя полицейских, тем больше
преступлений совершается. Но полицейские на улицах были теперь и тут и там,
и если у них не получались пинки как у Камнелома, то, по меньшей мере, по
заднице они наддать могли.
Он зажег спичку об копытце бегемота и, прикрывшись ладонью от ветра,
прикурил сигару.
Теперь эти убийства. Всем было бы все равно, если бы и полиции было все
равно. Ничего не своровано. Он поправил себя, ничего, по-видимому, не
своровано. У сворованных вещей, несомненно, был один дурацкий недостаток, их
никогда не было на месте преступления. Убитые, можно быть уверенным, не
прелюбодействовали с чужими женами. Они, наверное, уже и не помнили, что
такое - прелюбодеяние. Один проводил свое время со старыми религиозными
книгами; другой, господи боже, был экспертом по наступательному
использованию выпечки. Люди, наверное, скажут, что они жили невинной жизнью.
Но Ваймз был полицейским. Никто не живет абсолютно невинной жизнью.