"Геннадий Прашкевич. Конец пятидесятых: письма И. А. Ефремова" - читать интересную книгу автора

И. Ефремов".

И чуть позже новое письмо.

"Москва, 21.03.58.

Уважаемый Геннадий!

"Тафономию" нигде не сыщешь днем с огнем. Но среди старых оттисков я нашел
так называемые "чистые листы", оставшиеся у меня от корректур "Тафономии".
Здесь нет начала, т. е. фактического материала по местонахождениям, но
зато все остальное - все закономерности и выводы - это все есть.
Сохраните эту корректуру, и если она Вам не будет нужна, - пришлите
обратно.
По заключениям Громова (предварительным, т. к. мало данных) Ваши находки
(имеются в виду наконечники копий и стрел, обнаруженные нами в Шестаково,-
Г. П.) - неолит, вероятно поздний, и останки мамонта не связаны
непосредственно с этой стоянкой - видимо, они были в самом верху террасы.
Но есть что-то интересное в отделке копья, и вообще Громов считает нужным
посетить стоянку снова какими-нибудь местными специалистами, с которыми он
договорится. В общем, эта находка Ваша - полезное для науки дело.
В экспедицию к Чудинову обязательно старайтесь попасть, так как
Рождественский в этом году никуда не поедет или будет работать вместе с
Чудиновым.

С приветом - И. Ефремов".

Надо сказать, раскопкам у озера Очер (сужу по свидетельству П. К.
Чудинова) Иван Антонович придавал первостепенное научное значение - именно
там, по его предположениям, следовало ожидать весьма интересную фауну
ископаемых пермских позвоночных. Не случайно в том году собрались в поле
весьма опытные палеонтологи - П. К. Чудинов, А. К. Рождественский, Л. П.
Татаринов (будущий академик), наконец, первая (ныне покойная) жена Ивана
Антоновича - палеонтолог Елена Дометьевна Конжукова. После дня, полного
работ, и нелегких работ, жизнь в полевом лагере вовсе не утихала - тут же
у костра, рядом с палатками, продолжались долгие разговоры, и не только о
науке. Читались и пересказывались прочитанные книги (многое из
прочитанного присылалось Иваном Антоновичем, который из-за болезни сам
приехать на озеро Очер не смог - помню книги только что начавшего тогда
печататься после долгого перерыва Александра Грина, роман Чэда Оливера,
рассказы и повести Хайнлайна и Гамильтона, книгу Джима Корбетта), велись
шумные дискуссии о недавно только переставшей быть лженаукой кибернетике,
о ее создателе Норберте Винере, о первых официальных письмах, направленных
против деятельности Лысенко, разоблачающих эту деятельность... Именно
тогда, у вечерних костров, получил я и первое истинное представление о
фантастике - как о литературе, главным объектом которой был и остается
Человек. Казалось бы, до чего простая мысль, но, вот странно, далеко не
каждый приходит к ней простым путем, ведь и сам Иван Антонович в беседе с
известным нашим литературоведом Е. П. Брандисом, впоследствии