"Патриция Поттер. Шотландец в Америке " - читать интересную книгу автора

погасло сияние жизни, щеки поблекли, губы забыли, что такое улыбка.
Она осталась одна. Почти всю свою жизнь Габриэль провела рядом с
родителями. Ее мать была акстри-сой, папа - оперным певцом. И вот теперь
она совсем одна...
И кто-то покушался на ее жизнь, хотел убить ее, как отца... У них не
вышло, но убийцы еще могут исправить свою ошибку, если только она не
опередит их.
Убийцы - или убийца - будут искать актрису с осиной талией, длинными
волосами, в пышном нарядном платье. Они будут искать женщину с бросающейся
в глаза, легко узнаваемой внешностью. Они не обратят внимания на
худенького, бедно одетого паренька.
Габриэль взглянула на роскошные пряди волос, устилавшие пол, а затем
на то, что осталось от ее длинных темных локонов. И с трудом подавила
рыдания - она так гордилась своими чудесными волосами! Они скрадывали
некоторые менее привлекательные черты лица, отвлекали внимание от слишком
широкого рта и вздернутого носа. "У тебя волосы точно у ангела,
совсем-совсем как у мамочки", - частенько повторял отец. И Габриэль
помнила, как причесывала ее мама и всегда говорила, что волосы - главная
женская красота.
Габриэль прикусила губу. Она больше никогда не услышит красивый
бархатный голос отца, и его прекрасные руки уже не будут никогда летать по
клавишам и умело перебирать струны. Какое это страшное слово - "никогда".
Девушка сжала ножницы и яростно набросилась на оставшиеся локоны, уже не
пытаясь сдерживать слезы.
Габриэль старалась стричь как можно короче. Освободившиеся от своей
тяжести, короткие прядки тут же свивались колечками.
Ей нужно всегда помнить о роли, которую предстояло сыграть теперь уже
не на сцене, а в жизни.
Чтобы подбодрить себя, она стала тихо напевать старую французскую
колыбельную песенку. Звук ее голоса прозвучал очень одиноко в убогом
гостиничном номере. Эту колыбельную хорошо петь на два голоса, но не было
никого, кто мог бы ей вторить... И девушку охватило такое щемящее чувство
одиночества, какого она не испытывала еще никогда в жизни.
Когда последний состриженный локон присоединился к груде волос на
полу, Габриэль разделась донага. Положив на узкую кровать газеты, она
завернула в нее платье, корсет, прелестные ботинки на пуговках и шелковые
чулки. Затем перевязала сверток бечевкой. Надо будет оставить его в церкви
под скамьей. Может быть, священник найдет ее вещам полезное применение.
Затем, стоя совершенно нагой перед зеркалом, она открыла коробку с
гримом и стала накладывать краску на лицо, чтобы нежная белая кожа казалась
загоревшей и обветренной. Грима потребовалось немало. Начиная с корней
волос, Габриэль прошлась красками по всему лицу, чтобы не осталось ни
одного предательски белого пятнышка, и оттенила шею, еще раз прошлась
палочкой грима от подбородка ко лбу, а затем прибавила несколько настоящих
грязных пятен. Грязью девушка запаслась заблаговременно. Она знала, что
если не умываться, то краска на лице продержится несколько недель. И надо
взять с собой краски про запас, чтобы потом возобновить грим, а за это
время она осуществит намеченный план. Так или иначе, но она с этим
справится.
Удовлетворившись результатом своих усилий, Габриэль взяла нижнюю юбку