"Виктор Потапов. Третий рассказ Аэлиты (Литературно-историческая фантазия)" - читать интересную книгу автора

Виктор ПОТАПОВ

ТРЕТИЙ РАССКАЗ АЭЛИТЫ

Литературно-историческая фантазия


Примерно год тому назад мне пришлось по делам редакции ненадолго
выехать в один из районных центров Приуралья.
Остановился я у старого знакомого одного из наших сотрудников. Обычное
дело: небольшая посылка из столицы в обмен на недолгое, но искреннее
провинциальное гостеприимство.
Хозяин Moii, Леонид Дмитриевич Калашников, оказался бывшим школьным
учителем истории. Быстро преодолев первую неловкость и покончив с
разговорами типа "а у вас - а у нас", мы перешли на более близкие сердцу
темы. К моему удивлению, Леонид Дмитриевич оказался заядлым любителем
фантастики. Меня это искренне обрадовало, потому что я сам с детства страдаю
тем же недугом.
Беседуя о фантастической литературе, мы вспомнили двадцатые годы:
Берроуза, Айхакера, Пьера Бенуа, "Аэлиту" Толстого. "Аэлита" с детства была
моим любимым романом, и по этому я тут же высказал Калашникову свое глубокое
убеждение в том, что, по-моему, и сейчас мало кто сможет создать подобный
шедевр, нарисовать такой неправдоподобный, но заставляющий верить в свою
реальность мир. И даже рассказы Аэлиты о расцвете и гибели Атлантиды,
позаимствованные Толстым у оккультистов типа Блаватской, Скотт-Элиота и
других, в которых мало что осталось от истинной истории человечества, звучат
в романе так убедительно, как, может быть, не прозвучали бы догадки
настоящих ученых.
Слушая меня, Леонид Дмитриевич потихоньку пил чай и улыбался. Вначале я
старался не обращать на это внимания, но постепенно стал раздражаться.
Заметив это, Леонид Дмитриевич прервал меня и, извинившись, вышел в другую
комнату.
Вернулся он с тоненькой папкой и, положив ее на край стола, принялся
рассказывать.
В свое время они были дружны с Толстым, и Калашников немало помог ему,
когда Алексей Николаевич работал над "Аэлитой". Толстому необходим был
человек, хорошо разбирающийся в древней истории, способный подобрать нужные
материалы, объяснить детали, посоветовать, как придать реалистичность его
фантазиям и связать воедино придуманное прошлое двух цивилизаций. Таким
человеком стал Калашников.
Позже, когда роман был опубликован и имел большой успех, Толстой,
помимо экземпляра книги с дарственной надписью, в благодарность за помощь
подарил Леониду Дмитриевичу рукопись, представлявшую собой небольшой
отрывок, не вошедший в роман. Первоначально, по замыслу писателя, он должен
был составлять часть главы "Древняя песня", в которой после сокращения
осталось всего три страницы. Кстати, отрывок начинается и заканчивается
текстом, сохраненным в романе. В этом нетрудно убедиться.
Очевидно, вам уже пришли в голову вопросы, которые в свое время задал
себе и я. Дело заключалось в том, что раньше этот отрывок был для
Калашникова лишь памятью, чем-то принадлежащим только ему лично. Однако в