"Абель Поссе. Райские псы " - читать интересную книгу автора

ударил. Пронзительный крик. И блаженный обморок - спасенье для всякого
истязуемого.
Он остался лежать на улице, а они поспешили к завтраку, что уже дымился
на очаге.
То была месть. Нормальная месть. Их терпение лопнуло, когда он заявил,
что не будет больше, чесальщиком шерсти.
- Я стану мореходом, - сказал он самым естественным тоном. И будто
высыпал мешок пауков на уютную, сверкающую белизной воскресную скатерть.
Женщины оплакивали его на своих балконах. Сестра, кузины, юная тетка.
Все женщины в душе бывают на стороне того, кто Дерзает. Он будто овладевает
ими (в метафизическом, конечно, смысле), всеми вместе и каждой в
отдельности; в своем воображении он раочленяет их, чтобы затем вновь
восстановить, исключая недостатки и шлифуя достоинства. Всхлипывая,
поглядывали они на Сусану Фонтанарросу. Но та, женщина крепкой породы, не
подняла взгляда от пряжи. И лишь прошептала, сжав зубы:
- Что ни делай, все впустую. Он из племени исполинов. Никто и ничто не
удержит его.
Ландскнехт Ульрих Ницш забрел в Вико де Оливелла в поисках источника -
набрать свежей воды во флягу. Кем он был? Дезертиром, бежавшим с войн,
проигранных излишне эмоциональными вождями. Страдальцем, испытавшим всю
горечь абстрактного мышления, всю опасность его бездн. Жертвой теологических
преследований и тирании иудео-христианского монотеизма, всей этой банды
неистовых проповедников. В скитаниях своих он двигался все время на юг и
наконец достиг солнечных земель, где цветут лимоны..
Он мечтал валяться в зарослях винограда, беспечно воровать груши,
засыпать в Древних руинах, где тень его оживала бы в танце. Послеполуденный
сон фавна, но - в обличье Аполлона.
У него был облик воина, выбравшегося живым из пламени жестокого боя,
уцелевшего в сражении с варварами. Он вызвал переполох среди рыбаков. А
портные тут же громко защелкали ножницами, дабы собратья полдеху знали -
близко опасность.
Его усищи топорщились, словно шерсть у кабана, самку которого коварно
подстерегли и бесчестно убили охотники. Взгляд тигра, загнанного в клетку.
Глаза с коричневыми прожилками метали золотистые искры. От него пахло потом,
как пахнет от путника, долго ночевавшего под открытым небом. Пахло кожей
военного снаряжения и проржавевшим под дождем оружием.
Он поднимался к Вико, грохоча коваными сапогами и звякая старыми
ножнами. Кто бы поверил, что путь его лежал от самого Туринского герцогства,
где был он застигнут in fragranti* обнимающим лошадь и целующим ее в губы -
прямо посреди Piazza San Carlo - и где его обвинили в скотоложстве. {13}
Он бежал от холодной могилы туманов. И искал всего лишь возможности
жить, не превращаясь в собственную тень.
В ненавистном Берне, городе часовщиков, он. осмелился сказать, что
"человек должен уметь преодолеть самого себя". В ту же ночь его жестоко
поколотили.
(С той поры он ревниво оберегал свою страшную тайну и мог открыть ее
только тем, кто заложит фундамент подлинной Империи.)
Некоторые исследователи, Джорджо Тибон например, ошибочно полагали, что
он оказался на юге в погоне за местом в ватиканской гвардии. Нет, планы его
были иными, более высокими. Скажем, в данный момент он желал быть свободным