"Макар Трофимович Последович. С тобою рядом (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

туманила голову... Кто-то то приближался к нему, посвечивая электрическим
фонариком, то отдалялся...
А той порой Мишка Голубович, который во время взрыва был неподалеку
от Корницкого, почувствовал, что и его самого придавило к мерзлой земле
горячей воздушной волной. В ушах у Мишки все звенело, руки тряслись и
никак не могли нащупать автомат. На один миг Мишке показалось, что автомат
у него вырвало вместе с руками. Где-то рядом лежал невидимый в темноте
Хусто Лопес. Не помня себя, Мишка дико закричал в грохоте выстрелов:
- Хусто! Хусто!.. Командира убило!..
- Дурьяк! - послышался из темноты приглушенный голос Лопеса. - Зачьем
паник?
Эти слова немного отрезвили Мишку. Он наконец нащупал автомат и
подполз с ним к неподвижному Корницкому. От первого прикосновения Мишкиных
рук Корницкий зашевелился. Когда вспыхнула вверху ракета, Мишка,
чувствовавший, что его правая рука, которую он подсовывал под правый бок
Корницкого, угодила во что-то теплое и клейкое, увидал, что это кровь. Он
снова дико закричал, зовя Лопеса. Они вдвоем попробовали поднять
командира, но он остановил их, лязгая зубами и ругаясь. Это принудило
Мишку мгновенно вскочить на ноги и помчаться к подводам, освещаемым
зеленоватыми вспышками вражеских выстрелов. Одно ему лишь запомнилось: в
лихорадке ночной атаки напряженно тревожное и жалостное ржание коня. Оно
начиналось где-то в лесной чаще и раскатистым эхом разносилось среди
черных стволов деревьев:
"Ий-го-го!.. Ий-го-го!.."
Мишка впервые в жизни слышал такой испуганно тревожный голос сильного
животного, видимо раненного случайной пулей. Он перестал даже обращать
внимание на уныло назойливое посвистывание пуль. В эту минуту ему и в
голову не приходило, что одна из них может угодить в него и навсегда
уложить в снег.
"Ий-го-го!.. Ий-го-го!.." - гремело в Мишкиных ушах.
Но и этот звук заглушен припомнившимся нетерпеливо требовательным
голосом Корницкого. Грохот выстрелов, брань раненого командира, громкие
крики "ура" - все слилось в один раскатистый гул, от которого у Мишки
окаменело сердце и до боли ясной стала голова. Стреляя перед собою, Мишка
выскочил на полянку, наткнулся на что-то твердое и упал. Под собою он
почувствовал не колючий снег, а что-то иное. Левая Мишкина рука нащупала
нечто неподвижное - холодное как лед лицо, шершавое шинельное сукно. Мишка
сразу догадался, что он наскочил на сани и упал на убитых гитлеровцев. В
этот миг шагов за пятнадцать от саней взметнулось из темноты несколько
зеленоватых язычков: загремела автоматная очередь. Мишка мгновенно
соскользнул с саней и, укрывшись за ними, вытащил из сумки толовый заряд.
Гитлеровец бил напрямик по партизанским окопам, где теперь истекал кровью
Корницкий. Из-за саней хлопец не заметил, что как-то сразу смолкли
выстрелы, что с правой стороны раздаются взволнованные голоса партизан,
заскочивших в горячке боя за обоз. Мишка приподнялся над санями и швырнул
в сторону укрытия гитлеровца заряд. После взрыва оттуда послышался
захлебывающийся стон, и Мишка понял, что опасность миновала и что теперь
можно смело выходить из своего временного укрытия.
Взрывом толового заряда, который Мишка швырнул в заядлого гитлеровца,
и закончился лесной бой с оккупантами. Чуть только затихли выстрелы, как