"Макар Трофимович Последович. С тобою рядом (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

Холодная декабрьская ночь 1942 года. Тяжелый транспортный самолет,
насилу оторвавшись от земли, стал набирать высоту. Корницкий с облегчением
вздохнул. Наконец-то! Они летят в Белоруссию, в глубокий тыл врага.
Шестнадцать отобранных бойцов, точнее сказать - добровольцев. Правда, они
выглядят какими-то мешковатыми с парашютами за плечами, перекрещенные
поверх полушубков кожаными и матерчатыми ремнями. Вот сидит Кастусь
Мелешко, кряжистый, с орлиным профилем прославленного русского полководца
Багратиона, с аккуратно подстриженными бачками. Добродушный, как все
сильные люди, он только скупо усмехался, когда хлопцы называли его Князем.
Старший лейтенант запаса Мелешко до войны преподавал историю в одной из
средних школ Минска. Он был назначен заместителем командира спецгруппы.
Рядом с Мелешко - испанец Хусто Лопес. Черные как антрацит глаза его все
время в движении. Хусто теперь занимает все: и что там показывает
альтиметр, и хорошо ли лежат перед кабиной пилота грузовые парашюты с
толом. А что это очень размахались руками в самом хвосте фюзеляжа Новичок
и Костюченко? Потом Хусто Лопес быстро поворачивается к ближайшему окну и
проверяет, плотно ли затянута черная маскировочная шторка.
После победы фашистов в Испании Лопес вынужден был покинуть свою
родину и эмигрировать в Советский Союз. Теперь Лопес попросил Корницкого
взять его в Белоруссию, чтоб вместе с ним бороться против общего врага.
Многие из людей спецгруппы прошли большие испытания на фронте, сдерживая
бешеную фашистскую орду под Москвой. Многие проявили свои ратные успехи в
истребительных батальонах. Мелешко, выполняя задания Центрального
партизанского штаба, два раза переходил линию фронта где-то под Витебском.
Он рассказывал Корницкому про то, что делается на оккупированной врагами
территории. От Мелешко Корницкий впервые услышал о судьбе своего бывшего
помощника Василя Каравая. Оказывается, его дружок одним из первых начал
партизанскую борьбу с оккупантами в родных местах. Где-то в старобинских и
любанских лесах собрал народ секретарь Минского обкома партии Василь
Козлов. В Центральном партизанском штабе Корницкому рассказывали про
боевые дела Заслонова, Шмырева, Покровского, Коржа, Павловского,
Бумажкова. Бывшие партизаны и советские работники, учителя и агрономы,
трактористы и садоводы вдруг, когда наступила тяжкая минута, оказались
очень талантливыми военными организаторами. Они умело устраивали засады,
жгли мосты и казармы и уничтожали вражеские гарнизоны.
Слушая про такие дела, Корницкий вздрагивал от нетерпения. И в такое
решительное время его, солдата, хотели держать в тихом и далеком от огня
месте! Словно забыли о его многолетнем боевом опыте.
Осокин когда-то шутил, что Корницкий может пройти с завязанными
глазами по многим районам Белоруссии и нигде не споткнется. А теперь
скрепя сердце согласился на посылку его в тыл врага. Даже и в этом деле не
обошлось, как говорится, без упорной борьбы.
Целый месяц после возвращения в Москву Корницкий потратил на подбор
людей в свою спецгруппу и на их обучение.
Охотников лететь во вражеский тыл было сколько угодно. Корницкий
только дивился, откуда люди проведали про то, чем он теперь занимался.
Многим, кто слышал Корницкого впервые, казалось, что он рассказывает
о давно знакомых истинах. Про это можно прочитать ежедневно в газетах и
листовках, которые призывали к мобилизации все силы народа. Люди теперь