"Б.Ф.Поршнев. Борьба за троглодитов (Журнал "Простор", 1968, 4-7)" - читать интересную книгу автора

на заседание - сторонников и противников, - по списку противников, исходя из
опубликованной заметки, был приглашен профессор геоботаники и знаток Памира
К.В.Станюкович. С учетом коньюнктуры он в прениях сказал пламенную речь
"за". Президент уверовал и в Станюковича. Кроме меня оказалось еще двое
заместителей председателя: К.В.Станюкович и действительно убежденный
сторонник, профессор зоологии С.Е.Клейненберг.
Чудесную моральную поддержку оказал академик И.Е.Тамм, вошедший в
комиссию наряду с биологами и географами. Ученым секретарем комиссии стал
антрополог А.Шмаков, не заслуживший тем похвал своих коллег.
Сто и одна ночь - поистине, ибо днем каждый был занят иными служебными
обязанностями, и потому, что все было сказочно, включая аладиновы богатства,
отпущенные на памирскую экспецию. У комиссии определились две цели: собрать
для анализа всю доступную мировую первичную информацию по этой свежей, как
выпавший снег, научной проблеме и стать научным советом для экспедиции по
сигналу Пронина - на крышу мира.
Первая задача была куда важнее, так как для практических рекомендаций
нужны были монбланы конкретных знаний. Однако все были отравлены
экспедицией: протянуть руку и сцапать. Как лучше других знакомый с Памиром,
К.В.Станюкович подхо- дил для роль начальника; как поглощенный задачей
довершить геоботаническую карту Восточного Памира, он настоял на том, чтобы
сама экспедиция считалась комплексной, - снежный человек стал как-то
оттираться.
Но экспедиция сооружалась с размахом, как строят подчас видимость
города на кинофабрике. Моторный плот и катер для плавания по Сарезскому
озеру, и сверхмощные телеобъективы для просмотра долин и гор, и сети для
снежного человека, и служебные собаки для его преследования в скалах, не
беда, что недоступных подчас и скалолазу, зато специально натасканные в
зоопарке на запах мочи шимпанзе. Но странновато было с кадрами. Уже
приближались сроки выезда экспедиции, а все не было зоологов: рекомендуемых
начальник одного за другим отводил; под конец в огромной экспедиции
оказалось их четверо - два специалиста по птицам, один - по тюленям, один -
по летучим мышам. Был еще и энтомолог - специалист по насекомым. Это бы
полбеды, да слишком поздно узнал я от них на ночевках, что никто о снежном
человеке не читал, начальник с ними о нем не беседовал и даже с составленной
нами инструкцией не познакомил, а приехали они подсобрать коллекции птичек,
грызунов и насекомых. Так точ- но под бирку экспедиции за снежным человеком
подстроились и начальник археологическиги отряда, которому никак не давали
средств на раскопки, и начальник опросно- этнографического отряда,
ответившая на предложение без жеманства: поеду искать хоть черта, лишь бы
доставили в долину Ванча с ее интересным наречием. Поехали и альпинисты и
кинематографисты - кто зачем. Во все отряды подмешал начальник незатейливых
собирательниц гербариев - и это было главное.
После лекции английского альпиниста Эванса ко мне подошла спортивная
женщина, - вошла в кружок, как входит нос корабля, и, сверкнув золотой
оправой, спросила: - "Это вы занимаетесь снежным человеком?" - "Да." - "Я
хотела бы отдать этому свою жизнь". Я принял это за неумение выбирать слова.
Она хотела с ходу убедить меня, что должна, должна участвовать в памирской
экспедиции: она - врач, хирург, анатом, альпинист. Сколько же раз потом я
думал о невольной правде этого преувеличения. Жанна Иосифовна Кофман
неукротимо добилась того, что ее зачислили вторым врачем памирской