"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

отделами клинической хирургии, которые сравнительно мало развиты у нас, - с
хирургией мочеполовой и центральной нервной системы..."
"В клинике, - говорится дальше в отчете, - три раза в неделю по вечерам
я имел возможность цистоскопировать амбулаторных больных. Обстоятельство это
имело для меня огромное значение, так как в результате я увидел много
патологии. Здесь я познакомился со всеми методами исследования приходящих
больных и мочеполовой хирургией".
История заграничной поездки будет неполной, если не упомянуть о работе
Вишневского в лаборатории Мечникова в Париже. В отчете доцента о ней нет ни
слова, но важность ее не становится от этого меньше. В 1913 году, на
Международном съезде физиологов в Лондоне, профессор Глей отметил заслугу
русского ученого, который открыл новый полугормон, придающий подвижность
сперматозоиду. Впервые была обнаружена закономерность, в силу которой
наследственное начало из неподвижного становится подвижным. Прошло много
лет, никто открытия Вишневского не опроверг и не присвоил его, - но кто из
соотечественников знает об этой работе?
Свыше тридцати операций описаны в отчете с точностью, достойной
учебного руководства. Но что удивительно: автор рассказывает обо всем, что
увидел, и ни разу не упомянул об операции, проделанной им самим. Что это -
скромность или доцент в самом деле ограничился лишь созерцанием? Надо быть
справедливым: это было именно так - Вишневский обнаружил способность видеть
и различать мельчайшую подробность, усваивать знания, не прилагая руки. Он
доказал это скоро по возвращении из-за границы. Без предварительной
подготовки и опыта одним из первых в России Вишневский приступает к
операциям на спинном и головном мозге Задача тем более не легкая, что никто
не соглашается доверить больного анатому, не имеющему официальной
хирургической практики.
- Не надо слишком обольщаться, - предупреждали его хирурги. - Можно
делать ажурные работы на трупе и не суметь вскрыть у больного гнойник.
Анатом, ловко оперирующий ланцетом на вскрытии, теряет часто самообладание у
операционного стола.
Иные выражали ему то же самое несколько мягче:
- Известный Авероэс утверждал, что честному человеку может доставить
наслаждение теория врачебного искусства, но совесть никогда ему не позволит
уйти в медицинскую практику...
Потерпев неудачу в среде своих будущих друзей по профессии, молодой
ученый обратился к невропатологам.
В терапевтической клинике, где никогда еще не было пролито ни капли
человеческой крови, ему дают возможность создать себе операционную.
Помещение неважное - крошечная неблагоустроенная комнатка. Будущему хирургу
пришлось собственноручно выбелить ее и раздобыть на стороне умывальник. Для
начала ему предоставили больную, которой явно оставалось недолго жить.
Эпилептические припадки у нее повторялись не реже двадцати четырех раз в
сутки.
Операция на черепе прошла без осложнений. Дальнейшие работы обратили на
себя внимание факультета, и его пригласили занять в университете кафедру
хирургической патологии. Как ни удачны были успехи молодого ученого, чувство
покоя и удовлетворения редко его навещало. Тревожила мысль, что он застрянет
и не сдвинется с места. Мучительный страх и опасения снова преследуют его.
Прошло четырнадцать лет со дня окончания университета. Время уходит,