"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

средства - вместе или порознь, - организм отвечал одинаково. Либо начавшаяся
болезнь обрывалась, либо текущая стадия процесса завершала свой ход и
пораженное место отграничивалось. Заведенный механизм страдания как бы
замирал на границе разрушения и смерти. Нож хирурга отсекал затем отмершую
ткань, и жизнь возвращалась в норму.
Бывало и так: Вишневский отказывался признать межу необратимых
последствий. Рука не поднималась на конечность, пораженную гангреной. Тогда
завязывалась борьба между ученым и силами смерти. На помощь новокаиновому
блоку являлась бальзамическая повязка, дружественная нервам. Ее действие
отличалось постоянством. На почерневшей ноге среди язв и гнойников
островками возникала розовая ткань. Болезнь отступала, однако за недавней
границей смерти и разрушения вырисовывалась другая граница.
Ему доставили сумасшедшего с гангренозной ногой. Возникший психоз был
результатом отравления организма продуктами гниения тканей. Удаление
конечности с ее источником интоксикации было единственной надеждой вернуть
больному рассудок. Вишневский заупрямился: у него свои соображения на этот
счет. Мазевая повязка достойно себя повела: на отмирающей ноге возникли
признаки жизни. Сколько сил и настойчивости надо было при этом проявить
хирургу! Гангрена утихала, и к больному возвращался рассудок.
- Ну, как, подождем, - спрашивал его хирург, - или, может быть, резать?
- Не будем торопиться, - отвечал тот, - еще кусочек ноги отвоюем - и
правый сапог пригодится.
Терпение ученого не было напрасно: и правый, и левый сапоги
пригодились.
"Наше вмешательство, - сказал себе Вишневский, - изменяет течение
болезни. У нас в руках средство, которое подсекает заболевание".
Ученый увидел перспективу, частные выводы уступили место обобщению.
Следующие случаи из практики подтвердили расчеты Вишневского.
В секционной шло вскрытие трупа. Неловкое движение прозектора, и нож,
скользнув по руке, чуть ранил указательный палец. На следующее утро у
хирурга возникли острые боли в предплечье, железы под мышкой увеличились,
температура поднялась. Все признаки острого сепсиса - результат заражения
трупным ядом. Мучительный страх ухудшил и без того тяжелое самочувствие
больного. Потрясенное воображение рисовало прозектору картины одну мрачнее
другой: поток заразного начала в крови нарастает, стрептококки оседают на
клапанах сердца и разрушают их. Нет, казалось, силы, способной остановить
катастрофу: за отеком легких последует смерть.
Вишневский делает больному новокаиновый блок, и в тот же день наступает
перемена: температура снижается, боли исчезают, a с ними - и страхи
больного. Через неделю из места пореза выпадает кусочек отмершей ткани
величиной с ноготок. Блок, который повернул болезнь вспять, отграничил
пораженные ткани.
"Пройдут годы, - мечтает Вишневский, - возможно десятилетия, врачи
изучат механику действия блока и бальзамической повязки на всем многообразии
патологии. Строгие таблицы, созданные путем неусыпных наблюдений, подскажут
хирургу, в каком именно состоянии какое воздействие повернет болезнь вспять.
Врач больше не будет в положении астронома, который может предугадать пути
движения планет, но не в силах эти пути изменить..."
Теперь от ученого ничто не заслоняло величественной перспективы
грядущего.