"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

"Делать операцию над человеком, находящимся в состоянии бесчувствия, -
обязанность неприятная для хирурга, который присутствием духа, здравым
суждением и привычкой успел в себе победить восприимчивость к крикам и
воплям больных..." Иначе говоря, ожесточив свое сердце, лишив его
сочувствия, хирурги восстали против попыток обесценить это достоинство в их
искусстве.
И еще одного преимущества лишало врачей обезболивание. Пока перед ними
лежал страдающий больной, способности хирурга определялись его умением
оперировать как можно быстрей. Ловкачи удаляли в две минуты конечность,
извлекали камень из желчного протока за двадцать минут. При наркозе такого
рода искусство излишне, одинаково излишне, как и выработанное, практикой
равнодушие к стенаниям больного...
Вопреки всему, наркоз занял в практике прочное место. Прошло немного
времени, и спасительное средство обнаружило свои печальные свойства.
Невинное усыпление на самом деле оказалось жестоким ударом по нервной
системе, травмой, которая не проходит без следа. Только скудостью знаний о
процессах, текущих в организме, можно объяснить, что не всегда
обнаруживаются гибельные последствия наркоза. И хлороформ и эфир проявили
себя как яды, нередко отзываясь на дыхательных путях, на печени и почках,
вызывая заболевания и смерть.
На операционном столе лежали теперь не один, а двое больных. Один
принес свои страдания извне, а другого привел врач в тяжелое состояние.
Именно этот второй больной требовал к себе серьезного внимания хирурга. Из
всей центральной нервной системы в нем бодрствовал лишь раздраженный
наркозом продолговатый мозг. От него сейчас зависела жизнь больного. Он мог
в любое мгновение выключить дыхательный центр или парализовать сердечную
мышцу. Кислород в этом случае продолжал бы поступать в организм, где сердце
перестало биться. И еще так; сердечная мышца продолжала бы выбрасывать
кровь, но, не обновленная дыханием, она была бы бессильна спасти организм. В
такие минуты взволнованный врач спешит впрыснуть больному под кожу эфир,
стрихнин, аммиак или алкоголь, пытаясь ядами устранить влияние яда. У
каждого хирурга свои средства воздействия, созданные им в минуты отчаяния.
Один перевертывает больного головой вниз, стегает его нервы электрическим
током, ставит клистиры из водки и горячей воды. Другой поколачивает
отравленного рукой или мокрым полотенцем, щекочет в носу, кладет лед на
прямую кишку. Третий в отчаянии рассекает больному дыхательное горло,
разрезает грудную клетку и принимается рукой массировать сердце. Все
стремятся подействовать на центры дыхания и кровообращения, но никто толком
не знает, как этого добиться.
Спасительный наркоз завел хирургию в тупик.
В конце прошлого века Карл-Людвиг Шлейх, талантливый хирург и
патологоанатом, открыл способ обезболивания при операции. Он оперировал
больных, не усыпляя их. Обильно смачивая ткани после каждого разреза
раствором кокаина и поваренной соли, он лишал нервы чувствительности. Слабая
концентрация кокаина отнимала его губительные свойства - вызывать осложнения
и смерть.
Этот метод анестезии был немецкими хирургами отвергнут. "Имея в руках
такое безвредное средство, - защищался Шлейх перед форумом из восьмисот
клиницистов, - я с идейной, моральной и судебно-медицинской точек зрения
считаю более непозволительным применение опасного наркоза". Председатель