"Александр Поповский. Пути, которые мы избираем" - читать интересную книгу автора

отстаивать, за справедливость стоять.
Так началось обсуждение того вопроса, которого оба избегали. Надо было
решить, кем быть Константину, чему посвятить свою жизнь. Отдаться ли химии,
изучать ли естествознание для собственного удовольствия или пойти на
юридический факультет.
- Мало ли кому что не по душе, - сурово поучал его друг. - Станешь
адвокатом, до высоких чинов доберешься, будет своя опора у бедняков. Вот
когда за правду бороться...
Служение народу, конечно, важное дело - всюду пьянство, невежество и
произвол, - но легко ли расстаться с любимым занятием? Он мысленно видел
себя химиком.
- А что, если так, - робко возражает молодой человек: - стать, к
примеру, врачом, физиологом, изучать болезни людей - ведь тоже народу
облегчение?
И, пользуясь заминкой, тем, что друг не приготовился к ответу, он
спешит продолжить:
- В одной Чухломе сколько зла! Чем только знахари народ не калечат!
Давлеными улитками, жабьим сердцем кормят больных, мышиный помет заставляют
глотать. Вот где нужен свет знания!
Уже не впервые в жизни Константина возникает затруднение подобного
рода. Так же нелегко решался вопрос, идти ли ему в семинарию или в гимназию.
Никто дома не знал, что тайком добытые книжки, прочитанные на чердаке, не
оставили у мальчика ни веры, ни уважения к церкви. В ту памятную пору
Константин темной ночью поплыл в монастырь к отцу Рафаилу за советом.
Сосланный монах всю ночь напролет увещевал мальчика, читал ему "Трактат о
человеческой природе", "Естественную историю страстей и трагедий" Юма,
внушал ненависть к церкви и настойчиво советовал учиться в гимназии. Из
семинарии, куда родители отдали его, он скоро вернулся. Трактаты Юма засели
в голове вольнодумца, и молодого философа выгнали из школы.
Тучи краем закрыли луну, и озеро сразу померкло. Ночь густо осела
кругом. Константин жарко убеждает друга, вдохновенно звучит его речь:
- Народу можно всяко служить, были бы желание и верность идее. Кто
больше сделал для человечества - Дарвин или Бисмарк, Кеплер или Наполеон,
Пирогов или Плеве? Химик Пастер стоит тысячи адвокатов, братья Ковалевские -
всех английских министров. Не так ли?
Михаил молчит. Что он может возразить?
- Я окончу университет, - льется страстная речь Константина, - стану
ученым, и ты, Мишуха, будешь моим первым помощником. Не придется тебе ездить
по ярмаркам, помогать матери в торговле, мы будем неразлучны всю жизнь.
Возбужденный картиной, им самим нарисованной, он не видит усмешки
друга. Где уж вместе работать - один полон энергии и здоровья, а другой
доживает последние дни: туберкулез подтачивает его силы.
- Я и книги уже достал, - шепчет будущий физиолог.
Он вынимает из сумки несколько книжек и прижимает их в к сердцу.
Пальцы, чуть касаясь, скользят по страницам, он не дышит, захваченный
радостью. Дается же людям такая любовь! Впрочем, как не любить книги? Кто
другой расскажет ему о химии жизни и вещества, откроет неведомые тайны? Да,
всего больше в мире он любит книгу. Рваная ли, старая - неважно. Он подберет
каждый листик, склеит, обрежет и сохранит, как реликвию.
Михаил машет рукой и скорбно усмехается.