"Александр Поповский. Испытание " - читать интересную книгу автора

шерстью, двинулись в путь. Купец уехал верхом за несколько дней. Две недели
они шли через горы: караван-баш впереди на двугорбом верблюде, а Тохта
сзади, пешком. Морозы и бураны его истомили, он леденел от стужи.
Караван-баш себе ставил ночью палатку, а погонщик зарывался в тюки, чтобы
согреться под шерстью.
Так шел караван день за днем. Кормили погонщика сухими лепешками,
рисом, но и этого ненадолго хватило. Купец ли ошибся, не рассчитал, сколько
надо погонщику еды, или парень слишком помногу ел, - еще три дня пути, а
риса оставалось лишь на сутки. Вдобавок поднялись бураны в горах,
запорошенные снегом котлованы, как застывшее море, лежали в берегах
обрывистых гор. Животные падали с ног, тонули в сугробах и ревели от боли.
Веревка в ноздрях, привязанная к хвосту переднего верблюда, причиняла
упавшим страдания. Снимали поклажу и снова навьючивали. Бедный Тохта часами
простаивал по горло в снегу, вязал узлы окоченелыми пальцами. Так случилось,
что нога его стала темнеть, а пальцы совсем почернели. Два дня еще они
служили ему, пока он не свалился на дороге.
Какой мучительный путь... Голод крепчал, силы его покидали, а до теплых
долин оставалось изрядно. Ему удалось убить камнем архара. Баран сорвался с
вершины на дно ущелья в пяти часах хода от места стоянки. Только к вечеру
караван подошел к тому месту. Над тушей архара поднялась стая грифов: они
все обглодали, оставили охотнику голые кости.
На сыртах за перевалом было тоже несладко: то вспыхнет яркое солнце, то
повеет прохладой и начнется буран. Чуть погодя - ни метели, ни туч, и вдруг
небо окутает пламя грозы, к ночи станет светлеть, и тысячи огненных копий
ринутся на осажденную землю.
Последнее несчастье стряслось у заставы. Верблюд поскользнулся и с
грузом сорвался с тропинки. Тохта так ходил за животными, себя не щадил,
чуть ли не стелился им под ноги, и вдруг такая беда. К счастью, он вовремя
вспомнил имя святого и крикнул: "Кожан!" Верблюд словно чудом задержался у
скалы.
Джоомарт рассмеялся: в колхозе никто не поверит, что святые помогают в
несчастье.
Они вдвоем на коне: Джоомарт в седле, а погонщик сзади на крупе. На
подъемах он обнимает Джоомарта, в трудные минуты прижимается к нему. До
больницы далеко, часа четыре езды, и время от времени Джоомарт его
спрашивает:
- Что нога, все еще болит? Я могу усадить тебя иначе.
Тохта поднимает глаза на Джоомарта, смотрит на него и молчит.
- Если сможешь опереться на стремя, садись на мое место в седло.
Тохта качает головой, и серьга его колеблется туда и сюда:
- Мне сейчас хорошо, и ничего не болит.
Конь ступает по карнизу, высеченному в каменистой горе. Вверх
поднимается тянь-шаньская ель. Точно отара овец, она облепила хребет и
тянется к белой вершине. Снежная лавина встает елям на пути, они тонут в
снегу, и только одиночки, отбившиеся от стада, добрались до туч, до самого
неба.
Погонщик молчит, ему горько и больно: все несчастные на свете - и его
братья и сестры.
Время уходит. Они изрядно отъехали, и снова Джоомарт его спрашивает:
- Тебе, может быть, лучше сесть по-другому? Как твои ноги?